Гений и красавица - Юлия Николаевна Николаева

И сложенный белый конверт. Хотя, скорее, смятый, чем сложенный. Одна сторона зияла рваными краями. Я вытащила оттуда листок, раскрыла и тут же узнала почерк Вадика.

“Ева, я ошибся. Очень сильно. Стыдно смотреть тебе в глаза. Я знаю, что потерял лучшую женщину – тебя. Знаю, что ты не сможешь меня простить. Но сейчас речь не об этом: ты можешь быть в опасности. Я не знаю подробностей, я вообще не уверен, что прав. Но… Просто будь осторожна. Вадим”

Я похлопала глазами. Вот это откровение. Покрутила конверт: ни единой надписи. И что это такое? Письмо явно для меня. От Вадика. Тогда какого черта он принес мне распечатанные на листе угрозы? И почему это лежит в сумочке Марго?

Догадка пришла быстро: она подменила письма. Как-то узнала о планах Вадика. И он, сам того не ведая, принес мне угрозы, засветившись под камерами в подъезде.

– Чертовщина какая-то, – пробормотала я, покусав губы, сунула письмо с конвертом в карман пальто, потом снова достала.

А вдруг меня обыщут? С чего бы? К тому же понять, что записка изъято у Марго, невозможно. А если на ней отпечатки? Наверняка так и есть. Черт!

В итоге я сфотографировала письмо на телефон и вернула на место.

– Все-таки ты Стервозина, – пожаловалась я, – Вадика у меня увела, записку от него подменила. Еще и умерла в моей квартире. Что я тебе такого сделала?

Вопрос остался без ответа. Слава богу. Иначе бы я сама дуба дала.

Не придумав ничего лучше, ушла из комнаты, и оставшееся время, пока Адам жрал добавку, хрустя на всю кухню, пялилась в окно. Погода была не очень, так что на улице никого не наблюдалось. И конечно же появление папы с Юлькой, а после и полиции вызвало живейший интерес всех скучающих соседей.

Лучше бы они такими любопытными были, когда Марго кто-то по башке давал. А то не подъезд, а проходной двор. Причем проход прямо через мое жилье.

В целом, я даже не паниковала. После почти часа ожидания в компании трупа паника отступает сама собой. Ловите лайфхак, ага.

Тем более папа с Юлькой были тут. Сжимали мне плечи, руки, снова плечи, снова руки. Так что пришлось попросить их прекратить.

– Все будет хорошо, – заверил меня папа. Я кивнула. А он продолжил: – Я правильно все понял? Это та женщина, что увела у тебя парня? А теперь она в твоей квартире. Точнее, ее труп.

Вот тут я впервые напряглась. Прозвучало это все как-то не очень. Но я снова кивнула. Очень-не очень, а истине соответствует. Папуля вздохнул, Юлька наклонилась и прошептала, глядя на меня большими глазами:

– Ева, сознайся родным, мы не сдадим. Это ты ее?

Я поперхнулась воздухом и принялась пыхтеть, как чайник.

– Да как ты можешь обо мне такое думать? Я за мир во всем мире. Даже для Стервозины!

– Для кого?

– Для убиенной.

– Я просто спросила, – она еще и обиделась. Серьезно, губы надула. – Значит, не ты?

– Не я. Я и не хотела, если что. Может, Адам так за меня отомстил. Других версий нет.

Юлька вздохнула. Дура – читалось в ее взгляде. Адам сверкал глазами из-под шкафа, туда он забрался, как только приехала полиция.

– Как она могла попасть в квартиру? – спросила папа. – Замок не поврежден.

– Полагаю, вот так.

Мы вздрогнули, обернулись. На пороге кухни стоял следователь. Большой и толстый. Занял весь проход. Зато точно никто не сбежит. Если только в окно. Но что-то не хочется. Там ветер и дождь. Опять же четвертый этаж.

О чем я вообще думаю? С какого мне убегать?

– Ключи вам знакомы? – пробасил следователь. Я присмотрелась, вытянув шею.

– Это Вадика, – признала со вдохом.

– Ты что, у него ключи не забрала? – ахнула Юлька.

– Я забыла. Когда кинула в него кофемашину, он сильно осерчал. И видела бы ты кухню. Все в кофе, Вадик тоже. Начал орать… Я рада была, когда он свалил. Не вспомнила про ключи даже.

Следователь ничего не понимал. Вздохнув, сел за стол, видимо, догадался, что история будет долгой.

– Кофе хотите? – спросила я.

Он опасливо покосился по сторонам. Кофемашин больше не наблюдалось, швыряться нечем.

– Лучше чай.

Я принялась делать чай. Заваривать прямо. Это отвлекало от всего происходящего. Заодно рассказывала. Все, с самого начала. Как Стервозина пришла на телевидение. И все остальное. Опустила момент своих страданий, а потом заколебалась. Про пана рассказывать не хотелось.

Но очевидно, что звонки Марго будут проверять, а значит, на него выйдут. С другой стороны, причем тут я? А если пан все расскажет, а я нет? Хотя вряд ли он сознается в краже телефона Марго. В общем, ничего толком не решив, я промолчала о пане. Не знаю, насколько это было верное решение, конечно. Впрочем, через какое-то время мне стало не до него. Потому что вопросы следователя мне не нравились.

Они как-то упорно подводились к тому, о чем сказал папа. Марго увела у меня парня. Заставила уволиться. Добрых чувств я к ней не питала. А ключи Вадика могла сама ей подложить.

– И зачем бы мне это делать? – поинтересовалась я нервно. Следователь направил на меня цепкий взгляд.

– Скажите честно, Ева Владимировна, – задал вопрос. – Имеете вы отношение к ее смерти?

Глава 14

Я решила тут же упасть в обморок от такой несправедливости.

Но папа рявкнул:

– Она ничего не будет говорить без адвоката!

И мне сразу стало легче. Все-таки я дочь Градова, известного банкира, так просто меня в тюрьму не засадить.

– А есть что скрывать? – не особенно впечатлившись, поинтересовался следователь.

– Мне – нет! – заявила ответственно. – Да, причин любить эту даму у меня не было. Но и повода убивать тоже.

– Я не говорю, что вы специально. Возможно, в пылу ссоры… Не поделили этого вашего бывшего. Вот вы ее вазой и прихватили. Судя по истории с кофемашиной, вам свойственно действовать импульсивно, используя тяжелые предметы.

– Но я же не идиотка, – зашипела я. – Вы знаете, сколько эта ваза стоит? Это предмет искусства!

– Боже, – Юлька прикрыла лицо рукой. – Адвокат точно не помешает.

– Ваши обвинения беспочвенны, – добавил папа, а я сжала губы.

Вот точно ни слова не скажу больше. Хоть режьте. Хотя нет, этого не нужно.

Следователь вздохнул.

– Ладно, – сказал мне. – Пока можете быть свободны. Под подписку о невыезде. И будьте на связи. Думаю, мы еще не раз встретимся.

И встал, крякнув. Потопал на выход, я растерянно спросила:

– И