Любимая помощница инквизитора - Алёна Рю

в начале той недели, — начала женщина. — Я попросила Джона купить хлеба. Мы собирались вечером принимать гостей. Моя двоюродная сестра любит, когда в тесто замешаны семена подсолнуха и чтобы корочка прям хрустящая. А так не каждый печет, вот и пришлось отправить Джона за два квартала. Там у Марики булочная. Она обычно дорогая. Я как-то ей об этом сказала, но…

— Пожалуйста, — перебила ее я. — Давайте ближе к делу.

Но говорить по существу Валисия не умела и постоянно вставляла массу ненужных деталей от погоды до того, кто что ей в тот день сказал. В итоге длинное повествование пришлось-таки прервать.

— Ждите здесь, — попросила я и сама вышла в коридор.

Здесь сообщила стражнику, что отлучаюсь по заданию Великого Инквизитора, и попросила выдавать посетителям листы для записи их жалоб.

Теперь нужно было добраться до капитана городской стражи. Пока шла, пыталась вычленить из сумбурной истории Валисии главное.

А главное было то, что Джон отправился за хлебом ближе к вечеру. В булочной еще горел свет, но за прилавком никого не было. Ему послышался шум в подсобке, он побежал проверить, что там, и увидел девушку в крови на полу. Пытался ей помочь и перепачкался. За сим его и застала хозяйка булочной, женщина по имени Марика. Она подняла шум, прибежали стражники, а парня арестовали. А дальше суд приговорил к высшей мере.

Простая вроде история. Но как доказать, что Джон невиновен?

Капитан Барфорд сначала отказался меня принять. Не поверил, что я помощница Великого Инквизитора, и пришлось показывать браслет. Но даже пустив меня в свой кабинет, мужчина поглядывал снисходительно.

— Что Его Милосердию угодно?

— Я здесь по поводу убийства булочницы. Надеюсь, вы поможете разобраться?

— А что там разбираться, — капитан положил руки на пояс. — Виновный есть, завтра будет казнен.

— Вот хотелось бы разобраться, на каких основаниях и что у вас…

— А на тех основаниях, — перебил меня мужчина, — что у парня руки по локоть в крови!

— Он мог испачкаться, пока помогал девушке…

— Ага, отправиться на тот свет он ей помогал.

Мы оба замолчали и вперились друг в друга взглядами. А я-то думала, что стоит упомянуть Великого Инквизитора и передо мной расстелется ковровая дорожка. А все не так просто, оказывается.

— Я не уйду, пока не увижу материалы дела, — упрямо проговорила я. — Если вы, конечно, все правильно оформили.

Вот последнее, похоже, задело. Капитан не боялся схватить невиновного человека, а вот бумажная волокита явно была его слабым местом.

— Сержант Диксон! — он свистнул помощнику.

В дверях появился здоровенный детина с бритой головой. Он вопросительно глянул на меня, затем на капитана. И от меня не укрылось, какими сальными взглядами они обменялись.

Ну ясно, решили, что инквизитор прислал свою любовницу. Поэтому и не хотят помогать.

Барфорд объяснил Диксону, по какому делу я пришла, и сержант повел меня в архив. Здесь показал папку, в которой лежала пачка листов. Подробное описание места преступления, показания Джона и Марики, протокол заседания суда и, собственно, приговор.

Я устроилась за свободным столом и под пристальным взглядом Диксона, не желавшего оставлять меня одну, принялась внимательно читать.

Начала с описания места преступления. Убитую звали Никой. Девушка молоденькая, моя ровесница. Ее ударили по голове кочергой, валявшейся рядом с телом. Били, по заключению лекаря, со спины. Следов борьбы в подсобке не обнаружили. Из подозрительного разве что хлебная печь, в которой горел огонь, но ничего не пеклось.

Да, и зацепиться-то не за что.

Показания Джона соответствовали рассказу его мамы. Пошел за хлебом, услышал шум, нашел убитую, пытался помочь, уложил окровавленную голову себе на колени и перепачкался. За этим его застала Марика, позвавшая стражу.

Показания хозяйки булочной оказались интереснее. Она утверждала, что Джон часто наведывался к ним, но ничего не покупал. Один раз Ника не выдержала и поинтересовалась, зачем он приходит. Парень ушел. Но потом снова стал приходить и смотреть через окно. Марика заключала, что Джон был не в себе и явно вожделел убитую. По ее версии получалось, что парень убил девушку, потому что та ему отказала.

Я вернулась к отчету лекаря. Насилия не было. И с одеждой у убитой всё было в порядке. Да и ударили ее со спины. Так что, вероятно, она даже не видела, кто.

Задумавшись, я подперла щеку кулаком. А Диксон поинтересовался:

— Нашли что-нибудь?

— Вы не знаете, кем приходилась убитая хозяйке булочной? Просто помощница или, может, родственница?

— А какая разница? — удивился он. — Хотя вон тут написано, что падчерица, — он указал на пометку на полях.

Хм. И правда неясно, какое это имеет отношение к делу.

— Сержант, — я поднялась из-за стола. — Вы не могли бы проводить меня к месту преступления?

— Тык там же ничего нет уже, — удивился мужчина.

— Может, что-то да осталось. Прошу вас.

Несколько секунд мы мерились взглядами. И я решилась на нечестный ход:

— Не хочу докладывать Его Милосердию, что ничего не нашла.

Мои слова подействовали, как хлыст. Сержант сразу же подобрался, суетливо одернул форму и указал рукой на дверь.

— Идем.

Булочная располагалась всего в нескольких кварталах от корпуса городской стражи, так что далеко идти не пришлось.

Лавка была закрыта, но внутри горел свет. Диксон постучал, и нас встретила худенькая женщина с метлой. Та самая Марика.

— Вот, готовлюсь, — пояснила она. — Завтра хочу открываться. А то уж народ хлеб ждет, каждый день спрашивает, когда.

Быстро же она. И бодрая такая, как будто не ее падчерицу убили.

Заметив мой взгляд, Марика подняла брови домиком и заголосила:

— Но какая ж трагедия! Думаю, только работа и поможет не умереть от горя.

— Понимаем вас, — закивал Диксон, покупаясь на этот дешевый спектакль. — И мы ненадолго. Девушке только посмотреть.

Марика перевела на меня озадаченный взгляд.

— А она…

— Помощница Великого Инквизитора.

М-да, к этому титулу я привыкну не скоро.

Но зато он открывает все двери. И Марика без возражений пропустила нас внутрь. Вот только метла в ее руке наводила на мысль, что ничего из улик, если они и были, в булочной не осталось. Что ж, все равно попробую.

Мы прошли мимо прилавка в подсобное помещение, где стояла большая хлебная печь, лежали мешки с мукой и отрубями. Марика принялась все показывать, как будто