Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

Придворный камергер три раза стучит жезлом и звучно объявляет:

– Леди Мария Молинье, графиня Сефтон, представляет вашему величеству леди Ребекку Шеридан, дочь лорда Уильяма Шеридана и Терезы Шеридан, кузину маркиза Леннокса.

И леди Сефтон ведет меня по красному ковру, который надо пройти до самого подножия трона.

Меня охватывает паника: все взгляды направлены на меня, они оценивают, разглядывают, просчитывают. Я чувствую подступающее удушье, но времени достать ингалятор нет.

Никого не интересует глубина моих рассуждений или моя красноречивость: эту партию нужно сыграть за несколько минут, а единственные карты у меня на руках – это внешний вид, осанка и значимость моей крестной.

И реверанс. Выражая свое почтение королеве в поклоне, я повторяю слова, которые так часто повторяла мне тетя: грация, скромность и изящество. Грация, скромность и изящество.

Грация, скромность и изящество. И в тот самый момент, когда я склоняюсь в реверансе, ткань, которую Люси привязала мне на талию, развязывается.

Ужасно, ужасно не вовремя!

– Вот Анубисов сын, – выдыхаю я сквозь зубы.

– Выпрямись, дорогая, – шепчет мне леди Сефтон.

Легко сказать. Скрещиваю ноги, пытаясь удержать этот своеобразный подгузник, чтобы не выпал. «Красным» ковер сейчас будет во всех смыслах.

– Леди Сефтон, щедрость, с которой вы помогаете юным дебютанткам, достойна восхищения, – поздравляет ее королева.

– Леди Ребекка заслуживает дебюта по всем правилам, учитывая ее статус, – отвечает крестная.

– А также учитывая ее приданое, – добавляет королева. – Разумеется, в Лондоне никто не сможет соревноваться с вами в изяществе, происхождении и богатстве. И тем не менее у меня один вопрос: сколько вам лет?

– Двадцать один год, ваше величество, – отвечаю я.

– У вас несколько запоздалый дебют, – замечает правительница.

– Семья захотела соблюсти траур после потери моих родителей и подождать, пока мое здоровье окончательно не восстановится после болезни, – объясняю я.

– В вашем возрасте у меня уже было трое детей и я ждала дочь, – доносится мне в ответ. – Не боитесь, что слишком долго медлили?

Я могла бы ответить простым «нет», но у меня не выходит.

– Возможно, ваше величество, но меня это не пугает. Ведь и ваши дочери, хотя и старше меня, до сих пор не вышли замуж. – И никогда не выйдут и не подарят престолу наследников, но этого я сказать не могу. От дебютантки до ведьмы один шаг.

После моей реплики по залу прокатываются шепотки.

Королева смотрит на меня, изогнув бровь, и отвечает:

– Но они есть в очереди престолонаследия.

– Как ваше величество подчеркнули, надеюсь, мое солидное приданое компенсирует возраст.

– Леди Сефтон, девушке из хорошей семьи не подобает вести себя с подобным бесстыдством, я советую вам как следует заняться ее воспитанием. Вы как жемчужина, Ребекка, но жемчужина дикая, – выговаривает мне королева. – Можете идти.

Мелкими шажочками иду за леди Сефтон по направлению к группкам гостей, которые выстроились у подножия трона, на котором сидит королева.

Тетя Кальпурния укоряюще смотрит на меня, а Арчи качает головой в попытке скрыть насмешливую улыбку.

Как только я оказываюсь вне поля зрения королевы, кое-как подтягиваю неудобный подгузник и разрешаю себе почесать руки, которые в перчатках все еще зудят так, что сводят с ума.

Представления ко двору следующих двух дебютанток ничем не примечательны: среди них в сопровождении сплетницы с плюмажем девушка, которую, как оказывается, зовут Мэгги Блайдж, та, что съела солитера, чтобы похудеть, ей восемнадцать лет. Сопровождает ее виконтесса Астрей.

Но весь зал оживляется, когда камергер объявляет имя сэра Ридлана Нокса.

Это он! Пират.

Я вытягиваюсь вперед и вижу, как он рассекает людское море, и с удивлением отмечаю, что мужчина, который вот-вот преклонит колени перед королевой, ничуть не похож на тот образ, который я себе представила.

Никакого крюка вместо руки, никакой деревянной ноги или попугая на плече.

Он проходит совсем близко, и я вижу, что это… тот самый человек, которого я видела в понедельник у «Хэтчердс», я шла к Гвенде, а он со мной поздоровался!

Шаг у него уверенный, на грани с самоуверенным, будто это он король и приехал с визитом к равному; взгляд решительный, а полуулыбка почти вызывающая.

Шум голосов вокруг становится громче, в особенности дам, которые не скупятся на похвалу его внешности.

– Какие густые волосы, – шепчет одна. – Брюнеты как раз в моем вкусе.

– По сравнению с ним наши мужья просто чахоточные и стоят одной ногой в могиле, – замечает другая.

– А его глаза… два горящих уголька. Он может воспламенить женщину одним взглядом.

– Узнав, что его посвятили в рыцари, мой муж был возмущен до крайности. Сказал, что его место на виселице и что однажды его и повесят на пристани Вэппинга[19].

– Может, он и прав, но какое расточительство! – восклицает Мэгги.

– Мэгги, – одергивает ее мать. – Он преступник, вне закона. Даже просто поздороваться с ним непристойно.

– Но богат как Крез, – добавляет пернатая леди Астрей. – Я узнала, что он владеет мавританским дворцом в Гибралтаре, который раньше принадлежал султану, с водопроводом в каждой комнате, с фонтанами и бассейнами.

– Правда? – спрашивают остальные две.

– И у него есть еще… гарем, – еще тише шепчет та.

Мэгги с матерью смотрят на нее во все глаза:

– Гарем?

– С семью наложницами, – уточняет леди Астрей. – По одной на каждый день недели.

– Это просто возмутительно, – замечает миссис Блайдж. – Распутник.

– Офицеры рассказывают, что он садист, который любит мучить заложников, и что он отрезает руки своим подчиненным, которые не выполняют его приказы, а потом прибивает их к самой высокой рее.

– И как регент мог наградить подобного демона? – спрашивает мать Мэгги, которая при этом не может отвести взгляда от Ридлана Нокса.

Она чуть ли не слюни пускает, как и большинство присутствующих женщин.

– Кажется, он перехватил сведения, оказавшиеся ключевыми для победы при Ватерлоо.

Я слушаю с любопытством, испуганная и зачарованная одновременно.

И к тому же я могла бы написать рассказ про корсара, а Ридлан Нокс – отличный образ.

Только сегодня ночью я закончила писать «Амулет Александрии», который Люси отнесла в газету еще до рассвета. Может, «Корсар Красного моря» будет следующим…

– Мистер Нокс, сколько вы уже не были в Лондоне? – приветствует его королева Шарлотта.

– Я в столице второй раз за десять дней, – отвечает он, и голос у него глубокий и теплый. – А при дворе впервые в жизни.

– Можно сказать, вы прожили даже несколько жизней, сир, – продолжает королева. – Не все достойные, но, без сомнения, насыщенные.

– В таком случае это благо, ведь Корона выиграла больше от моего бесчестия, чем от чести, – с хлесткой иронией отвечает Нокс. – Будь я покорен долгу, возможно, трон,