Ловушка в Волчьем замке - Сергей Пономаренко

– Оставим Раудонаса, что вы знаете о родовом проклятии рода Вилкасов? Если не ошибаюсь, это как-то связано с Йогайло Вилкасом?

– Вот вы о чем! Легенда о проклятии рода Вилкасов имеет более ранние истоки – XV век. Все началось как раз с Раудонаса Вилкаса.

– Мне любопытно об этом знать как можно больше – хочется, чтобы портрет Раудонаса Вилкаса получился максимально приближенным к оригиналу. – Тимош вернул листки архивариусу. – Здесь слишком сухая информация, одни «кости», а мне требуется «мясо».

– Будь по вашему. – Архивариус оживился. – Перескажу вам дошедшую до нас хронику о похищении королевской короны для великого князя литовского Витовта. Один из литовских рыцарей, Вингалл Дзевялтов из гербового рода^[12] Задора, присутствовавший при этом, описывает это так. – Голос архивариуса обрел силу, тон стал торжественным. – Мы с вами отправимся в 1430-й год от Рождества Христова.

* * *

По широкой тропе, вьющейся через сосновый лес, длинной змеей растянулся конный отряд в полсотни копейщиков, блестя на солнце доспехами и оружием. В голове отряда знаменосец гордо возносил хоругвь, где на красно-желтом фоне скакал всадник, вооруженный мечом, – герб Великого княжества Литовского. Хотя лето 1430 года от Рождества Христова уже было на исходе, стояла небывалая жара. Воины стоически переносили ее, не сбрасывая с себя тяжелых доспехов, словно в самое ближайшее время им предстояло вступить в смертельную схватку с врагом. «Змею» посредине разрывала тяжелая карета, запряженная шестеркой лошадей, заметно замедляющая продвижение всего отряда. На плотной занавеске, прикрывающей окно кареты, были изображены папская тиара и под ней перекрещенные ключи – золотой и серебряный, и это говорило о том, что в ней едет папский посланник не ниже нунция.

Возглавляли отряд два всадника в богатых доспехах, без шлемов-сервильеров, переданных оруженосцам. Торсы этих воинов прикрывали пластинчатые доспехи-бригандины со стальными наплечниками, покрытые бархатом. Руки и ноги были надежно защищены наколенниками, налокотниками, сабатонами^[13]. Даже кони у них были защищены кольчужными попонами и латным оголовьем. За спиной у них на плечевых ремнях висели фигурные щиты-тарчи. Несмотря на одинаковое снаряжение и похожие фигуры, всадники разительно отличались друг от друга внешностью и возрастом. Старший, лет сорока пяти, имел длинные темные волосы с проседью, ниспадающие до плеч. У него было суровое квадратное лицо с глубоким шрамом, пересекающим щеку и рот так, что приоткрывались зубы, отчего казалось, что он все время зловеще усмехается. Младший был молод, вряд ли ему было больше двадцати лет. У него было приятное открытое лицо, длинные светлые волосы цвета спелой пшеницы все время находились в движении. Он с любопытством и радостью взирал на мир, и некая мечтательность во взгляде говорила, что он находится под впечатлением от приятных событий и трудности дальнего похода его не волнуют.

– Проклятая жара! Будь они неладны, лукавые латиняне, черт бы побрал вероломных поляков! – злобно произнес старший хриплым голосом, словно был простужен, несмотря на жару.

– Отец, ты еще забыл упомянуть псов-рыцарей ливонского ордена, – улыбнулся младший.

– Вингалл, не зубоскаль! Лучше узнай у борова, которого везем, как его самочувствие. Не хватало еще, чтобы он околел от жары, что вполне возможно при таком количестве сала на нем.

– Отец, почему ты враждебно относишься к ксендзам? – Младший покачал головой. – Пора тебе привыкнуть, Литва уже почти полвека христианская страна.

– Это больше, чем мне лет! Проклятие на их голову! – недовольно прохрипел старший. – И не Вингалл ты теперь, как назвал я тебя в честь деда твоего, а Олег – так тебя нарекли попы! Вера отцов в Диеваса, Перкунаса, Сауле^[14] осталась лишь в селениях, расположенных среди лесов и болот. От старых богов мы отвернулись, а новые не спешат к нам! Витовт, как и Миндовг^[15], принял христианскую веру, но обычаи наши^[16] втайне соблюдает. Меня, как и других приверженцев веры отцов, не преследуют, как поступают в Польше и других христианских странах. – Мужчина поднял глаза к небу и с жаром воскликнул: – Лайма^[17], пошли нам удачу, чтобы мы благополучно выполнили поручение нашего князя! Гильтине^[18], обойди нас своим вниманием!

Вингалл отъехал в сторону, придержав коня, дождался, когда карета поравняется с ним, и сдвинул занавеску. Внутри находился толстый бритый мужчина в сутане, с круглым, лоснящимся от пота лицом, в фиолетовой епископской биретте^[19]. Напротив него сидели двое его служек – мальчики лет по пятнадцать.

– Как самочувствие вашей светлости? – поинтересовался всадник на итальянском.

– Ужасно! Далеко еще ехать? Сделайте остановку, меня совсем растрясло в этой колымаге, такое ощущение, словно колотили цепами по телу. Есть ли поблизости приличный замок?

– Придется немного потерпеть, ваша светлость. Вскоре мы окажемся в Подляшье, и это уже Великое княжество Литовское. Если будет на то воля Господа нашего, то через пять дней будем в Отроках, вотчине великого князя Витовта, и вы сможете денек отдохнуть, прежде чем отправиться в Вильно.

– Всего день?! Я непременно должен отдохнуть дня два-три! Не годится легату святейшего прибыть в Вильно в таком ужасном состоянии.

– Великий князь Витовт приказал сопроводить вас в Вильно, не делая длительных остановок. Мы и так задержались в пути, и великий князь…

– Ты забыл, с какой важной миссией я еду! – прервал его папский легат. – Миропомазание раба божьего Александра^[20] и вручение от имени его святейшества папы Мартина V королевской короны! Я везу масло из фиала, Святой Стеклянницы, которым крестили короля франков Хлодвига. Твое дело – сопровождать меня, а сколько времени потратить на отдых, я сам определю.