Нити судьбы. Дорога жизни 3 - Эмили Ли

Её эмоциональное «никто» он считал по глазам и расплылся в широкой улыбке от охватившего вдруг счастья. Вслух такое она не посмела сказать, ограничилась уклончивым:

— Впереди ещё много мероприятий, думаю, вы примете верное решение. Достойная вас Императрица непременно найдется.

А даже если не найдется, то ему всё равно нужно будет выбрать ту, союз с которой будет максимально выгодным для обеих стран. Это зависло в воздухе, оставаясь невысказанным и омрачая недавнюю вспышку хорошего настроения Чонсока. Раньше подобное его не сильно волновало, почему сейчас иначе — он запрещал себе думать.

— Раз уж мы заговорили о личном, то у меня встречный вопрос, — сказал он, неожиданно волнуясь. — Рассчитываю на искренность. — Теперь была заинтригована она. Чонсок спрашивал с замиранием дыхания: — Вашу позицию про замужество я уже слышал, вопрос в другом… У вас есть отношения с кем-нибудь?

— Нет, — ответила на выдохе.

— Почему? — Он понимал, что подводит сам себя под опасную грань, но не мог остановиться.

— Это слишком личное, — спустя паузу ответила она.

Грусть, промелькнувшая в её глазах, больно резанула его изнутри и вызвала приступ ревности. Несчастная любовь… Кто-то не увидел настоящее сокровище и отверг… Разве подобное может быть?

— Я ни в кого не влюблена и не страдаю от несчастной любви, — со слабой иронией добавила она, правильно угадав ход его мысли.

— Хорошо, — вырвалось у него, и при виде её изумления, он спохватился, на ходу придумывая: — Отсутствие привязанностей у человека, который отвечает за мою охрану, положительно сказывается на самой охране. Никто не сможет воспользоваться вашей слабостью, чтобы подобраться ко мне.

Она рассмеялась, а он не смог отвести взгляда.

— О-о-о, об этом не беспокойтесь. У меня вообще нет никаких привязанностей. Даже к отцу. Да и я никому не нужна. Так что всё в порядке.

Она говорила совершенно искренне, не лукавя и не сомневаясь в сказанном, так, что ему стало очень грустно. В этот момент пугающая мысль впервые засела в его голове, разом объясняя все его поступки, что были до этого: «Мне. Ты нужна мне».

* * *

г. Кейм, империя Азуриан, настоящее время…

Чонсок и сам не понимал, почему согласился присутствовать на мероприятии. Наверное, хотел хоть на какое-то время что-нибудь почувствовать, что-нибудь, что выдернуло бы его из пелены отчаяния. Светские приемы раньше нравились ему, и он надеялся…

Он сидел на кровати в полумраке своей комнаты и смотрел на красивую вышивку на манжетах. Так хотелось представить, что сейчас раздастся стук в дверь, обозначающий, что ему пора, обозначающий, что за ним пришла она.

Тихий, неуверенный стук в дверь заставил его вздрогнуть всем телом. Сердце сорвалось в пропасть и сразу же взмыло вверх. Болезненная надежда резко сменилась ядом понимания, что его мечтам и иллюзиям не суждено сбыться. Он медленно поднялся, неосознанно поправил белоснежный парадный костюм, пригладил волосы, подошел к двери и открыл.

При виде него в почтении склонилась танэри. Он смотрел на неё и не мог не сравнивать. Девушка, которую назначили руководителем его личной охраны, на первый взгляд сильно походила на Тэруми. Чонсок догадывался, что это была идея его матери. Вот только её мотив подлежал сомнению. Это попытка показать ему, что легко найти замену, что таких, как Тэруми, девушек полно? Или это такой действенный способ окончательно уничтожить его?

— Данхне Лим, — поприветствовала его танэри.

Не тот голос. Не та танэри. Незаживающая рана на сердце снова стала кровить. Слеза сорвалась и оставила на щеке влажную дорожку. Чонсок закрыл за собой дверь, отправился дальше по коридору и лишь потом небрежным жестом разрешил танэри выпрямиться и отправиться следом. Сейчас, когда она не могла видеть его лицо, он быстро смахнул след недопустимой слабости. Как бы ни было велико его горе, он всё ещё был данхне, и никому не позволено видеть его таким.

Повелитель ничем не выдал своих эмоций от первого появления сына на людях. Глаза же Императрицы зажглись огнем одобрения. Чинжду смерила его немного злым и предупреждающим взглядом. Конечно, сегодня на мероприятии присутствовали гости из Криптоса, важной для Азуриана страны. Чинджу надеялась сблизиться со старшим сыном действующего правящего дома и рассчитывала, что столь сильный союз позволит ей править вместо брата.

Слабая ирония пробилась сквозь толщу безразличия ко всему происходящему, уголок рта Чонсока дрогнул, зарождая ухмылку. Отец скорее спалит империю дотла, чем позволит чужому человеку править его страной, тем более если этот человек будет из Криптоса, а в силу и навыки собственной дочери Повелитель никогда не верил. Он видел, что вместе с амбициями и жаждой власти дочь несет в себе хаос взбалмошности и несдержанности. В этом с ним Чонсок был согласен.

Жившее всегда внутри чувство вины несмело проклюнулось, напоминая о собственном предательстве. Ведь так и было. Он предал. Он бросил свою семью, свою страну. За что и поплатился. Смерть Тэруми была его карой и виной. Если бы он сдержался, если бы не сблизился с ней, то она бы была жива и стояла сейчас, охраняла его. Глаза нашли его новую охранницу и замерли. В груди стало тесно. Она никогда не сравнится с его Руми. Подделка…

Вечер начался.

Он с отстраненным удивлением, словно со стороны, наблюдал за собой. Он улыбался, когда нужно было, смеялся, когда требовалось, поддерживал беседы и вежливо кивал, если требовалось слушать и показывать заинтересованность. Официальная часть прошла легче, чем он мог предположить. И вроде всё было, как раньше. Внешне. А внутри было пусто. Его маленькая ложь самому себе не сработала. Живым он себя так и не смог почувствовать.

Музыканты оповестили о начале танцев. Первый танец Чонсок раньше всегда дарил сестре. Но сегодня он не нашел в себе сил подойти к ней. Императрица догадалась о возникшей слабости сына и спасла от возможных пересудов: она подарила ему сдержанную улыбку и согласно кивнула.

Чонсок увлек мать за собой, набрасывая на лицо маску доброжелательности и тепла, при этом всем телом ощущая ледяную и непреодолимую пропасть между ними.

— Я рада, что ты решил вспомнить о своем долге, — с улыбкой, едва слышно проговорила Императрица, при этом бросая обжигающий холодом взгляд на сына.

Чонсок решил не отвечать. Его выдержка и так подвергалась испытанию, он не был уверен, что разговор с матерью ему будет по силам. Императрица снова уловила тонкую грань неустойчивого морального состояния сына и больше беседу не возобновляла.

Когда началась новая мелодия, Чонсок сменил партнершу. Одна из дочерей правящего дома Криптоса послушно скользнула в его объятия. Девушка была юна,