Приговоренный муж - Александр Евгениевич Владыкин

я расспрашивал дядю Родрика о владениях предателей. И прикидывал, что из того, что я теперь, несомненно, конфискую, пойдет в награду сохранившим мне верность вассалам, а что я оставлю себе. Получалось весьма недурственно на этом неудачном бунте обогатиться. Так что чья бы корова мычала, а моя бы молчала…

Вечером, когда мы раздеваемся в моей спальне (я отказался повторять опыт с опочивальней Изабеллы — как-то излишне нервно та ночь прошла), моя невеста неожиданно начинает разговор на тему, которую я совсем не ждал. Об Эли.

— Ричард, — говорит она, изящно стягивая через голову нижнюю рубашку. — Надо что-то решать с Эли. Ты заметил, что она сама не своя. Я надеялась, что она успокоится со временем. Думала, что ее состояние вызвано потерей магии, но теперь вижу, что дело в другом.

— В чем же, любимая? — спрашиваю, притягивая девушку к себе. Люблю начинать процесс с ласк стоя. И только потом переходить в постель.

— В тебе! — отвечает она, и ноготок ее указательного пальца упирается мне в грудь. — В тебе, Ричард! И ты должен эту проблему решить!

Нет! Ну, что за дела! Ну, нельзя разве разговор о другой красотке отложить на потом? Как Изабелла так может? Моя рука уже гладит низ ее животика и подбирается к самому сокровенному, а она об эльфийке речь заводит!

— И как же, по-твоему, я могу эту проблему решить? — шепчу ей в ушко, одновременно разворачивая спиной к себе.

— Она же в тебя безумно влюблена! — объясняет мне невеста, прогибаясь в пояснице. — Сделай с этим что-нибудь! — ее голос начинает прерываться, но она не останавливается. — Например, в ночь перед свадьбой я должна спать одна. Ну, чтобы хоть как-то соблюсти правило, по которому благородная невеста должны быть невинной до первой брачной ночи, — она тихонечко хихикает. — И могу прислать ее к тебе. Хочешь?

— Нет! — отказываюсь я, переходя к активным действиям, чтобы отвлечь девушку от несвоевременных мыслей. — Нет, — повторяю еще раз, и Изабелла больше на своем не настаивает. Вообще ни на чем не настаивает, так как полностью отдается мне.

Не хочу я так с Элениэль-Эли, думаю про себя, когда мы заканчиваем и Изабелла засыпает, прижавшись ко мне. Понял я уже, почему бывшая эльфийская принцесса смотрит на меня с такой тоской. Вчера и сегодня имел возможность в этом лишний раз убедиться, увидев ее реакцию на подколки дроу. Только вот — неправильно это как-то будет. Будто я воспользуюсь зависимостью девушки от меня. Не могу. Есть у меня другая идея. Я протягиваю руку к эльфийскому артефакту, золотому карандашу, который снял с шеи вечером. Рассматриваю его. Может быть, эта штуковина сможет мне помочь. Он же что-то там восстанавливает и оживляет? Надо будет с Огюстом посоветоваться. И тогда, после того и если мне удастся вернуть Элениэль ее магию… Если она после этого не потеряет интереса ко мне… Тогда да. Тогда я с удовольствием…

Только займусь я этим уже после свадьбы, конечно. Слишком серьезное это дело, чтобы спешить…

Глава 10

Огюст. Элениэль

И все-таки на следующий день я воспользовался образовавшейся паузой и решил обсудить возможность возвращения Элениэль ее эльфийской магии с Огюстом. Да и других вопросов, по которым мне казалось интересным с ним посоветоваться, накопилось немало.

Злобный старикан, не успев даже до конца проявиться в реальном мире, сразу начал с претензий ко мне. По его мнению, я должен был сразу его вызывать, как только трон Юма вернулся ко мне, и в дальнейшем чуть ли все свои решения принимать после его одобрения.

— Ты же ничего в нашем мире не смыслишь! — заявил он мне, устраиваясь в кресле напротив. — Таких дров можешь наломать, что наши планы вернуть меня к жизни, полетят к личу! Вот скажи мне, как ты догадался пощадить предателей даже после того, как они приползли к тебе с повинной? — бушевал давно умерший темный маг, когда я рассказал ему о покушении на меня. — Их надо было сразу под нож пускать. Изменивший однажды, предаст снова. А уж то, что принимал в моем тронном зале инквизитора, это вообще уму непостижимо! Как только увидел его коричневую сутану, сразу надо было его к палачу отправлять!

— И никакие доказательства его вины не нужны были, — возразил он на мое чахлое замечание о презумпции невиновности. — Он заслуживает смерти с того момента, как напялил на себя этот балахон. Помню, я в империи, когда вышел из проклятых земель, их изрядно покрошил. Хотел было и к верховному в гости наведаться, да сделать из него высшее умертвие, но империя столько магов против меня собрала, что пришлось сюда отступить, — жмурясь от удовольствия, начал вспоминать он свои подвиги. — А так бы неплохо получилось. Представляешь? Во главе инквизиции высшее умертвие сидело бы!

— Ты не знаешь, что такое высшее умертвие? Эх, да откуда тебе знать? — он презрительно смотрел на меня. — Покойничек, как живой остается, ха-ха. Только мертвый. Разум сохраняется, манера поведения. Все. Никто и догадаться даже не сможет, что сердце уже не бьется. И полное, полное! подчинение своему хозяину — темному магу!

— И всех вассалов надо под нож! — продолжал он наставлять меня. — Зажрались! Распустились!

Тут мне показалось, судя по его интонации, что он сейчас произнесет коронную фразу, которую я не раз слышал в прошлой жизни, — «Сталина на них нет!», но ошибся. В роли жесткого, но справедливого диктатора Огюст видел исключительно себя.

— Кто их предков из грязи поднял? Я! Был бы жив, я бы их — в бараний рог! Ну, и потомки, конечно, слюнтяи — внесли свою лепту. И теперь они посмели на законного герцога Юма, хотя ты и самозванец, руку поднять⁈ Всех казнить. Без исключения. А на их места новых. Проведи турнир. Только настоящий — чтобы до смерти бились. И тех, кто в живых останется, возведи в дворянство. Чтобы помнили, какой ценой власти и высокого положения достигли!

В общем, полная смена элит.

Так-то не самая плохая идея. Но только одним махом такое дело не провернуть. С тех пор, как Огюст герцогство Юм создал, слишком много изменилось. Теперь это не просто неприступные горы с воинственным и свободолюбивым населением плюс некоторое количество овец и поселения гномов. Теперь это, если данное словосочетание