Декан, спасите Светлую, или попаданка поневоле - Марья Сухова

Магистр едва заметно вскинул бровь, сохраняя при этом каменное выражение лица.

– Часовая отработка в столовой после факультатива, – грозно произнес магистр, заставляя меня непонимающе уставиться на него.

Он в последний раз показал, как правильно делать упражнение, но перед тем, как направиться дальше по рядам, также тихо шепнул в ответ.

– Я приду.

Ура, он все понял. Теперь все надежды на то, что он сможет хоть как-то помочь. Ну или добить до конца. Тут уж как карта ляжет. Но что-то мне подсказывает, что добивать меня он не будет.

В столовую я пришла в гордом одиночестве. Больше провинившихся на сегодняшний день здесь нет. На кухне уже в курсе, что я пришла на отработку, поэтому добродушная повариха без лишних слов выдала мне швабру, тряпку и тепло распрощавшись, ушла домой в город.

Я устало приступила к уборке. Спустя полчаса моих трудов на кухне так никто и не появился. Только полы предательски радостно блестели. Отбросив швабру, я недовольно уселась на единственный стул. Подперев подбородок рукой, сама не заметила, как уснула сидя за небольшим столиком для готовки. Сутки без сна дали о себе знать.

– Прохлаждаешься? – насмешливый мужской голос выдернул из глубокого сна.

От неожиданности рука соскользнула со стола, и я стукнулась головой об деревянную столешницу. Больно.

– О чем разговор, Светлая? – нетерпеливо произнес де-Яно, сделав вид, что не заметил произошедшего конфуза.

Я подозрительно огляделась по сторонам. Мне уже повсюду мерещатся враги. Декан перехватил мой взгляд и кисло усмехнулся.

– Не беспокойся, я позаботился о приватности разговора, – успокоил магистр и тут же внес еще одно уточнение. – Мы одни.

– Магистр де-Яно, Дженер не виноват в сегодняшнем инциденте. Мне кажется, что в этой ситуации больше моя вина, – сходу выложила я.

– Как это понимать, де-Мар? – в очередной раз вздёрнул бровь магистр. Кажется, это его единственная яркая эмоция, которую он себе позволяет с адептами.

– Вчера ночью, когда возвращалась с тренировки, в комнате на меня напали. Вкололи в шею какую-то гадость. Я понятия не имею, что происходило со мной после этого дальше. Одно знаю точно. Я не спала. Я всё это время что-то делала, но совершенно не помню, что именно. Вполне вероятно, что именно я совершила кражу источника. Дженер, думаю, тоже был под влиянием этой штуки, только ему ее могли подмешать в еду. Поэтому он уверен, что был в своей комнате, – честно призналась я, поджав верхнюю губу. – Я понимаю, что сейчас очень рискую, рассказывая всё вам. Я вообще думала сначала на вас. Ведь именно с вами мы вчера столкнулись ночью, а после на меня напали. Но интуиция, несмотря на это, привела меня к вам. Сейчас и проверим, права ли она.

Магистр де-Яно молчал. Долго молчал и всматривался в мое лицо. Мне уже даже показалось, что это конец и он действительно во всем замешан.

– Неожиданный поворот событий. У нас мало времени, поэтому хочу сказать лишь три вещи. Во-первых, неприятно осознавать, что меня посмели, пусть и ошибочно, но считать соучастником против своих же адептов. Во-вторых, я знаю, что вам вкололи. Это подчин-зелье. Человек будет выполнять команды того, кто первый окажется рядом. Конечно, это всё в меру способностей. Человек не вспомнит то, что творил под действием зелья. И никак обнаружить его присутствие в организме невозможно. Поэтому данное зелье официально запрещено. Его используют лишь при задержании особо опасных преступников. В противном случае его использование карается смертью. Конечно, при условии, что злоумышленника поймали с поличным. В-третьих, я без понятия, как доказать ваши слова перед Святым Советом. Это невозможно, нет никаких следов. Тот, кто это сделал, очень хорошо подготовился и знал, на что идет. Артефакт правды здесь бессилен. Более того, его использование будет выгодно. Если правильно поставить вопрос, то доказать вину Дженера не составит труда. И всем вокруг придется с этим смириться, – подытожил магистр, устало вздохнув. – Спасибо, что рассказали это, Доминика. Действительно важная информация. Я откажусь от идеи с артефактом правды в данном случае.

– Магистр, если это не вы, то ректор? – осторожно поинтересовалась я, раз уж мы затеяли этот разговор. – Не подумайте плохого. Просто самые сильные в академии вы и ректор. Так все говорят.

Декан Темных на эти слова довольно усмехнулся. Кажется, ему это льстит.

– У меня пока есть только догадки, не подкрепленные существенными доказательствами. Поэтому я не вправе делиться этим с вами. Но скажу вам откровенно, у меня до сих пор остаются подозрения и на ваш счет. Что-то всё-таки не сходится до конца. Всё ли вы мне рассказали, Доминика? Почему такая заинтересованность у этих людей именно в вас?

– Понятия не имею, – соврала я, не найдя в себе силы признаться в своей сущности.

«А как по мне, то сейчас самое время, раз он до сих пор тебя не убил», – попытался подтолкнуть Мор.

– Полагаю, нападения еще повторятся, раз они выбрали вас. И я постараюсь следить за вами чаще, чтобы поймать виновника на месте преступления. Но если вы соврали и просто пытаетесь отвлечь мое внимание от чего-то не менее важного, то знайте, это с рук не сойдет. Я не прощаю такого.

– Поняла вас, магистр. Может я вообще зря к вам обратилась, раз вы мне не верите.

– Я не сказал, что вообще не верю вам. Но что-то вы смолчали, я уверен. Время покажет, как относиться к вам и вашим словам.

– Еще я пыталась выйти на контакт с ректором, но только с помощью записки. Подкинула под его кабинет. Но кто-то перехватил ее и мне пришла ответная записка с угрозами.

– Вы можете показать мне ее? – вновь оживился магистр де-Яно.

– Нет. Она сгорела в моих руках, стоило мне ее дочитать. Но в ней подтверждались ваши догадки. Теперь мной будут проворачивать грязные делишки с помощью этого самого подчин-зелья.

– Ясно. А теперь вам пора. Ключ можете оставить мне.

Я покорно протянула ключ магистру. Взяв его, он кивнул мне головой в сторону выхода, недвусмысленно давая понять, что пора оставить его в покое.

– Магистр, не подумайте лишнего, но мне страшно одной в комнате.

– Вы ничего не перепутали? Подобные слова вы, обычно, говорите магистру де-Фьери, – произнес декан Темных, подавив в себе неоднозначный