Любовь - не обязательное условие, или Попаданка решит сама! - Катерина Александровна Цвик

— Всегда можно сказаться больной. Неделя — и в столичной круговерти принц забудет о моем существовании, — тихо возразила я, глядя канцлеру в глаза.

— Может, и так… — Он нежно провел пальцем по моей щеке. — Но сила жреца Темного бога растет, и нет гарантии, что в скором времени вокруг него не появится целая армия последователей. Тогда никто не отсидится за стенами своих домов. Вы готовы смотреть, как ваши близкие теряют человеческий облик, потому что в них вселяются духи изнанки? — Я сглотнула, впечатленная нарисованной картиной, а канцлер, вздохнув, продолжил: — Но я вас понимаю и не могу требовать, чтобы вы продолжили во всем этом участвовать. Если откажетесь, я пойму и не стану вас винить.

На мгновение он прикрыл глаза и отступил, убирая руку от моего лица. А я невольно потянулась следом и вздрогнула, осознав это. А потому сама отошла подальше и спросила довольно резко:

— Я хочу знать, как у темного жреца получилось вселить в тела людей духов. Там ведь не проводилось никаких ритуалов. Они просто одновременно дернулись и уставились в нашу сторону. Не верю, что так просто вселить духа в чужое тело!

Канцлер сел на стул и устало потер переносицу.

— Все дело в артефактах. Древних артефактах. Не знаю, как они попали в руки жреца, ведь они уничтожаются не одно столетие, но теми, у кого они окажутся, в такой момент завладевает дух изнанки.

Я налила воды из графина и осушила стакан.

— В какой «такой» момент?

— Условием срабатывания становится шок от сильного ранения или просто сильная боль, когда человек на какое-то время утрачивает над собой контроль. Такие артефакты жрецы подсовывали во время войны в войско неприятеля. Сами понимаете, что начинало твориться.

Я кивнула, представив хаос, который возникал в рядах сражающихся, когда со спины на воинов ни с того ни с сего начинали нападать их же раненые товарищи.

— Но как-то же люди с этими артефактами оказались у входа во время взрыва. Это явно случилось не просто так. И почему сам бомбист не подошел к принцу ближе? Возможно, его получилось бы тогда зацепить взрывом и убить, не прибегая к помощи одержимых.

Канцлер ан Конте посмотрел на меня очень серьезно и как-то оценивающе.

— А вы задаете правильные вопросы, мадемуазель ан Шэрран. Но я знаю ответы далеко не на все из них. Собрать всех держателей амулетов у входа в определенное время было легко. Оказалось, что каждому из них передали записки якобы от нашего принца, что он просит сразу же после вальса ожидать его у главного выхода из зала. А почему бомбист, раз уж смог пройти во дворец и попасть на бал, не подорвался рядом с принцем — вопрос.

— Все становится более-менее логичным только при условии, что кто-то не хотел убивать принца. Или хотел, чтобы все произошло так, чтобы в этом винили темного жреца.

— Или темный жрец хотел привлечь к своей персоне как можно больше внимания, — добавил канцлер.

— Или так, — пожала я плечами. — Но зачем принца чужого королевства вообще нужно убивать? Разжечь войну?

Канцлер поморщился.

— Если бы все было так прозрачно. Но даже если принц умрет, его королевство не сможет объявить нам войну, если не хочет, чтобы мы его уничтожили, конечно. Скорее мы бы понесли большие репутационные и экономические потери, но и только.

— И опять же, зачем для этого нужно привлекать темного жреца? — недоумевала я. — А ведь недавно одержимая напала и на его величество.

— В том-то и дело, что я тоже пока не вижу связи. Явной связи. Все скорее на уровне ощущений. Я ведь и в самом деле не думал, что может произойти такое дерзкое нападение. Скорее подстраховывался с принцем, привлекая вас к этой авантюре. Хотел быть в курсе происходящего в его окружении. — Он посмотрел мне в глаза. — Я все это вам рассказываю, чтобы вы понимали, что я вас вовсе не на убой приглашал и не планировал вашу жизнь подвергать опасности.

Эти слова словно бальзамом пролились на душу. Оказалось, что для меня было важно их услышать. Хотя как иначе? Знать, что тебя целенаправленно бросают в пекло, неприятно и вселяет страх за собственное будущее. Сейчас же меня немного отпустило, и стало спокойнее.

Я кивнула ожидавшему от меня какой-то реакции канцлеру и ответила:

— Я вас услышала. Но эмоции этого вечера еще слишком сильны, и я не готова сейчас сказать, смогу ли и дальше участвовать в вашей авантюре.

— Я рад, что вы решили подумать, — краешком губ улыбнулся он и встал. — Что ж, отдыхайте. Завтра утром к вам проводят ваших родителей, и вы сможете покинуть дворец. Если вы все же решитесь продолжить нашу… игру, то приходите послезавтра к двенадцати часам в королевский сад на прогулку. Вас с сопровождающими пропустят.

— А как же чаепитие у баронессы ан Ливендорн? Принц настоятельно хотел меня видеть именно там.

— Завтра всем точно будет не до чаепитий. После такого-то бала, — невесело усмехнулся Арман ан Конте.

— Но вы ведь мне расскажете о ходе расследования?

Любопытство снова подняло голову. Ну вот откуда во мне это? Сама ведь знала, что любопытство кошку сгубило, но ничего не могла с собой поделать. Понял это и канцлер.

— Возможно. Все будет зависеть от ваших решений. — Он подошел и поцеловал мне руку. — Спокойной ночи, мадемуазель Анна.

— И вам. Хотя что-то подсказывает, что ваша ночь начнется не раньше рассвета.

Арман пристально посмотрел мне глаза, и этот взгляд не то чтобы пугал, скорее просвечивал насквозь. А затем он улыбнулся каким-то своим мыслям и произнес:

— Скорее всего, но мне не привыкать. Берегите себя, Анна. — И вышел из комнаты.

— «Берегите себя, Анна», — неожиданно для себя передразнила я канцлера и со стоном повалилась на кровать.

Голова пухла от мыслей и задачек, которые подкинул мне этот мужчина. Я ведь так точно не усну!

— Госпожа Анна. — В комнату вошла служанка с тазом воды и перекинутыми через руку ночной сорочкой и полотенцем. — Я уже здесь. Давайте помогу вам приготовиться ко сну. Кстати, господин канцлер попросил вам передать вот это. — Она достала из кармана какой-то пузырек.