Спой мне, девочка - Диана Эванс

Глава 18

Темнота за кулисами дышала запахом древесного лака и пыльных бархатных занавесей. Ава вошла медленно, намеренно громко ступая каблуками по деревянному полу — чтобы он слышал ее приближение.

— Я знала, что это ты, — ее голос прозвучал четко, без дрожи.

Из-за декораций, из той самой тени, где когда-то прятались их общие призраки, вышел Дэниел.

Он был тенью самого себя. Дорогое пальто, когда-то сидевшее на нем как влитое, теперь висело мешком. Глаза — все те же ледяные озера, но теперь с трещинами безумия по краям.

— Ты думала, что сбежишь? — его голос скрипел, как не смазанный механизм. Он начал кружить вокруг нее, пальцы нервно перебирали серебряный набалдашник трости. — Я покупал тебя два года назад. Дорого. Очень дорого. Ты моя. Собственность.

Каждое слово он выделял ударом трости о пол. Тук. Тук. Тук. Как отсчет времени до казни.

Ава не отступила ни на шаг. Подняла подбородок, чувствуя, как цепочка с кулоном — подарок Джейка — холодком прижимается к ключице.

— Ты купил фантом, — ее губы растянулись в улыбке, в которой не было ни капли тепла. — Призрак той девчонки, что дрожала от твоего голоса. Ее больше нет. Ты торговал воздухом, Дэниел.

Его рука дрогнула. Трость замерла в воздухе.

— Я уничтожу твоего музыканта, — он прошипел, и впервые за этот вечер в его голосе прорвалось что-то настоящее. Ярость. Страх. — Разорву на куски. Заставлю тебя слушать, как он…

— Попробуй, — Ава рассмеялась. Звук получился резким, как звон разбитого стекла. — Он уже идет сюда. Слышишь?

Ложь.

Она не знала, где Джейк. Не слышала его три дня. Но Дэниел — этот изможденный, потерявший хватку Дэниел — на секунду отвел взгляд к двери.

И этого хватило.

Ее каблук со всей силы врезался ему в колено.

Хруст.

Вопль.

Трость с серебряным орлом покатилась по полу.

Ава уже наклонялась за пистолетом, когда услышала за спиной:

— Я же говорил — не люблю, когда мою собственность трогают.

Она обернулась.

В дверном проеме, освещенный аварийными огнями, стоял второй Дэниел.

С неповрежденным коленом.

С тростью в руке.

И с абсолютно безумной улыбкой.

Следом дверь распахнулась с такой силой, что старинная ручка врезалась в гипсокартон, оставив зияющую рану в стене. Ава инстинктивно пригнулась, ожидая выстрела — но вместо грохота оружия в помещение ворвался лишь резкий свет из коридора.

Неизвестная девушка стояла в дверном проеме, ее синие волосы теперь казались почти неоновыми под люминесцентными лампами. В поднятой руке — смартфон с включенной записью, где четко звучал голос Дэниела: "Я покупал тебя… Ты моя собственность…"

— Вся полиция Праги теперь услышала его признания, — ее губы растянулись в торжествующей ухмылке, но глаза оставались холодными, профессиональными. В них не было ни капли той легкомысленности, что Ава видела на репетициях.

Ава медленно выпрямилась, не опуская пистолета:

— Ты…

Девушка свободной рукой достала из-под майки удостоверение с золотой эмблемой Интерпола.

— Агент Елена Ковач. Отдел по борьбе с транснациональной преступностью, — она сделала шаг вперед, и теперь Ава заметила, как изменилась ее осанка — плечи расправлены, подбородок приподнят. Совсем не поза контрабасистки из джаз-клуба. — Мы охотились за вашим "муженьком" пять лет. Спасибо за помощь с приманкой.

На полу Дэниел застонал, пытаясь подняться. Его пальцы когтями впились в ковер:

— Сука! Ты…

Агент Ковач одним плавным движением выхватила из-за пояса электрошокер и нажала кнопку. Голубые искры зловеще отразились в ее глазах:

— Офицеру полиции Чешской Республики переданы ваши координаты, господин Фелпс. Через три минуты здесь будет…

Где-то внизу действительно раздались сирены. Но Аву больше интересовало другое:

— Ты подслушивала нас с самого начала?

Елена наконец позволила себе улыбнуться по-настоящему:

— С того момента, как ты заказала сливовицу в баре. Кстати, извини за поддельные документы на твой псевдоним — пришлось немного подделать данные, чтобы ты получила визу.

За окном мелькнули синие проблески машин. Дэниел на полу внезапно затих — слишком внезапно.

Ава резко развернулась, но было поздно.

Пустой шприц валялся рядом с его неподвижной рукой.

— Латарникус! — она бросилась к нему, но агент Ковач перехватила ее за плечо.

— Не трогай! Это новая формула — паралич на 12 часов. Он никуда не денется.

Где-то в здании хлопнула входная дверь. Послышались тяжелые ботинки и чешские команды.

Лена внезапно сжала Аву за запястье, ее голос стал тихим и срочным:

— Твой музыкант жив. Он ждет тебя у Карлова моста. Но у тебя есть только 20 минут, пока протокол не потребует твоих показаний.

Она сунула ей в руку ключи от мотоцикла:

— Garage C. Черная "Ява".

Сирены становились громче.

Ава посмотрела на Дэниела, потом на Лену, потом на дверь.

Выбор был очевиден.

***

Карлов мост тонул в предрассветной дымке. Фонари еще горели, но их свет уже растворялся в медленно светлеющем небе, превращая каменных святых в серые призраки. Ава заглушила мотоцикл за два квартала — двигатель "Явы" взвыл на прощание, будто предупреждая кого-то об ее приближении.

Она шла быстро, но не бежала. Каблуки стучали по брусчатке, отдаваясь в висках. В кармане — пистолет. В горле — ком.

И вот он.

Джейк стоял спиной к реке, опершись о парапет. Его силуэт казался нереальным — слишком неподвижным, слишком правильным, как статуя на фоне медленно розовеющего неба.

— Ты…

Голос сорвался. Внезапно она поняла, что не знает, что сказать:

— Я думала, ты…

Джейк повернулся.

Рассвет осветил его лицо — бледное, с тенью трехдневной щетины. Левый глаз заплыл, губа рассечена. Рубашка под кожаной курткой была темной, но Ава знала — это кровь.

— Я обещал не отпускать тебя одну, — он сделал шаг, и тут она увидела, как он хромает.

Тогда она бросилась к нему.

Не для поцелуя. Не для слов.

Ее руки впились в его плечи — реальные, твердые, теплые даже сквозь кожу. Пальцы сжали ткань рубашки, чувствуя под ней ребра, вмятину от пули. Это была его старая рана.

Джейк вздохнул — резко, как будто только сейчас позволил себе дышать полной грудью. Его руки обхватили ее спину, одна — между лопаток, другая — в районе поясницы, прижимая так близко, что она почувствовала стук сердца — слишком быстрый, неровный.

Ава зарылась лицом в его шею. Кожа здесь пахла потом, кровью и чем-то неуловимо его — древесным, горьким, как тот самый кофе в кафе у реки.

— Ты идиот, — она прошептала прямо в его вену. — Полный идиот.

Его грудь вздрогнула под ней — смех или рыдание?

— Знаю.

Он отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза. Его ладонь поднялась,