Несмеяна для босса - Алёна Амурская

Побарабанив пальцами по столу, он отодвигает наконец от себя шахматную доску. Как будто полностью потерял интерес к собственной игре. А затем небрежно спрашивает:

- Артур тебя не беспокоил в последнее время? Я имею в виду - тебя настоящую. Там, где ты живешь.

Я немного колеблюсь, прежде чем ответить. В итоге делаю это в целом хоть и правдиво, но с аккуратным умолчанием. Не хочу, чтобы из-за меня у Короленко с генеральным директором “Сэвэн” были неприятности по поводу его пьяной выходки на улице.

- Специально нет, не беспокоил, - и озабоченно нахмуриваюсь. - А он что, знает мой новый адрес?

- Знает.

У меня непроизвольно расширяются глаза.

- Но если он знает, то почему тогда до сих пор не…

- Я запретил ему тебя прессовать, - спокойно поясняет Батянин. - Этому есть причины, но рассказывать о них я пока считаю преждевременным.

- Ладно, - я облегченно вздыхаю, а то уж было сердце совсем вскачь пустилось от такой новости.

Причины причинами, а мне гораздо важнее, чтобы моя комнатушка оставалась неприкосновенной. Я так устала от постоянных переездов и ощущения себя “перекати-полем”, а не нормальным человеком! Так стабильности какой-то хочется, сил никаких нет.

- Что касается проблемы твоего бывшего начальника… - буднично продолжает Батянин, - то какое-то время я смогу его держать подальше от головного офиса. Командировок и срочных задач, требующих решения, этой осенью у нас более, чем достаточно. Не без стараний Германа, разумеется… Но имей в виду, зимой у всех наших корпоративных партнеров обычно гораздо меньше поездок, так что встреч с ними не избежать. Твою личность я раскрывать никому не буду. Сама решишь, что с ней делать - это твое право и твоя жизнь, - он наклоняет черноволосую голову набок, и резкие черты его смугловато-хищного лица с глубоким шрамом трогает какая-то неизъяснимо тонкая улыбка. - В обмен на сотрудничество против Германа, естественно…

Я не свожу с него восторженных глаз и слушаю, как завороженная.

Даже не представляю, как выразить всю ту благодарность, которую я к нему испытываю. За один простой и такой жизненно важный шанс, что он подарил. За то, что отнесся так… по-человечески. Ценность такого редкого отношения может по-настоящему понять только тот, кто хоть раз стоял на грани между молотом и наковальней.

- Надеюсь, рано или поздно у меня получится реабилитировать свое имя, Андрей Борисович! - пламенно обещаю я. - Можете на меня во всем рассчитывать.

- Договорились.

Внутренний телефон прерывает нашу беседу звонком. Специально приглушенным, как любит хозяин кабинета. Собеседника практически не слышно, но судя по мирно-спокойной мимике Батянина, это скорее всего круглая тётушка-секретарь, Ирина Константиновна. Только с ней он ведет себя так… ну не знаю… по-домашнему, что ли.

Разговаривая с ней, он кивком указывает мне на шахматы - мол, собери всё. Я послушно раскладываю красивые фигурки по местам, пользуясь возможностью хорошенько рассмотреть их. Такие блестящие, идеально вырезанные из какого-то прочного материала с инкрустацией сверкающих камней, подозрительно похожих на драгоценные…

Чувствую легкий трепет - всё-таки дорогущие, плюс чужая семейная ценность. Раритет какой-то, наверное.

Да, именно ощущение чего-то раритетного и эксклюзивного исходит от красивого шахматного ларца с блестящей золоченой гравировкой на внутренней стороне. Буквы все очень мелкие, но если хорошенько присмотреться, то можно разобрать надпись: “ Батянин Борис Иванович ”. Полное имя… моего настоящего родного деда.

- Нравится? - глубокий низкий голос Батянина, уже завершившего разговор, заставляет меня быстро очнуться от сентиментальных размышлений.

- Да, это потрясающий экземпляр, - искренне признаюсь я. - Никогда такими красивыми шахматами не играла.

- М-м… сама научилась или помог кто-то?

- Друг научил, - я улыбаюсь, вспомнив недавнюю метаморфозу своего пожилого товарища в парке из-за таинственной бабули. - Всю жизнь в шахматы играет, хотя уже фактически пенсионер. Он для меня всё равно что дедушка.

Батянин не выглядит удивленным, как будто такого ответа и ожидал. А спрашивал просто, чтобы сравнить с моей версией. Ну да, у него, наверное, уже давно целое досье обо мне и моих интересах имеется.

- Как дедушка, говоришь, - зачем-то повторяет он и задумчиво смотрит на свои шахматы. - Значит, учил тебя от души.

Я тоже снова прилипаю взглядом к именной гравировке. И, неожиданно для себя самой, рискую поинтересоваться:

- Андрей Борисович, а-а… ваши родители оставили вам эти шахматы сами или это… память о них?

Он смотрит на меня молча, кажется, чуть ли не целую минуту, прежде чем соизволить дать ответ. И за это время у меня чуть душа в пятки не проваливается из-за опасения, что я слишком далеко зашла в своей фамильярности.

- Это память о покойном отце. А мать еще жива, - и не слишком охотно добавляет: - Но она ни с кем не общается. Много лет уже нездорова.

Я потрясенно моргаю.

Слишком удивительным оказалось узнать такие подробности от того, кто, как я слышала, не обсуждает личные темы даже со своими проверенными партнерами по бизнесу. Зато курьеру а-ля “засланному казачку” вдруг решил сделать скидку на дерзость…

Любопытно. Очень любопытно.

А может, он уже того..? В курсе нашего родства?

Глава 16. Быть полезной против воли

Батянин уезжает в командировку на следующий день вместе с Короленко.

К этому времени я уже имела смутное представление о том, как обстоят дела с текущим графиком его задач. И знала, что после недавних разборок с какой-то подозрительной банковской компанией «Барсогоры» корпорация Сэвэн плотно взялась не только за налаживание более надежных связей в кавказском регионе, но и снова обратилась к идее расшириться на фармацевтический сектор.

Включая возвращение к сорванным когда-то переговорам с упрямым эксцентричным гением медицины - нейрохирургом Злодичем. Именно с ним два года назад Артур Короленко так и не встретился из-за вмешательства Германа.

Я слышала, что за прошедшее время гениальный доктор достиг небывалых высот в карьере. А это означает, что переговоры с ним могут затянуться на неопределенный срок. Из-за его логично возросших запросов по взаимовыгодному сотрудничеству.

Что ж, мне же лучше. Если командировка Батянина и Короленко будет долгой, то