Дремир. На грани. Том 2 - Ник Вернер

не смогу быстро справиться с этой самой починкой в короткие сроки, даже при наличии нужного артефакта, описания его использования из дневника моей бабушки и всех этих бесконечных лекций Любомира.

С этой безрадостной мыслью я и дошёл до центрального Дома Советов Катаренска. В городе подобных заведений было несколько. Их использовали для проведения многосторонних переговоров и заключения сделок на разных уровнях: от соседей по улице до правителей стран.

В таком доме каждый мог снять комнату для переговоров или большой зал для заседаний. В нашем случае Совет организовывал граф Неррон, а значит, про него и надо спрашивать у управляющего.

Я поднялся по широкой белокаменной лестнице, прошёл мимо стройных белых колонн и остановился у высоких кованых дверей, ожидая, когда их передо мной откроют. Открыли. Я зашёл внутрь.

Меня встретили у входа, спросили, кто я и к кому, после чего провели к подъемнику. Я поднялся на седьмой этаж, прошёл по широкому коридору до двери «701» — и был на месте.

«Только не выпрыгивай из окна седьмого этажа, если что», — заржал с меня мой внутренний голос, намекая на мою новую встречу с графом Нерроном.

Я усмехнулся, потом всё же сделал серьёзное лицо и зашёл внутрь.

Комната для переговоров выглядела вполне уютно и располагала к беседам: на светло-бежевых стенах висели картины с умиротворяющими морскими пейзажами, а с потолка лился теплый свет магических светильников. Посреди комнаты стоял широкий круглый стол из светлого дерева и семь кресел с высокой спинкой по периметру.

В кресле напротив входа сидел граф Неррон, а за его спиной стоял его советник. Больше в комнате никого не было.

«Геральд, вроде? — попытался я вспомнить имя советника. — Вроде да».

— Здравия желаю, Ваше Сиятельство, — учтиво поздоровался я в нескольких шагах от порога и пошёл к столу.

— Здравия желаю, мистер Эренский, — ответил граф.

Кресло я решил занять через одно от него. Рядом с ним сидеть не было никакого желания, а места напротив были не для меня.

Пришёл кто-то ещё с советником, похож был на графа. Сел по правую руку от графа Неррона, а его советник остался стоять у него за его спиной.

Пришёл Эрик и сел напротив меня. Я не знал, чему больше удивляться: тому, что он тут делает, или тому, что он меня решил посторониться. Удивился, но виду не подал.

Пришёл Дремир. Вот тут-то я снова удивился: вместо Ярослава пришла Настя! Прямо какой-то день сюрпризов сегодня. Яромир занял место напротив графа Неррона, а Пересвет — по правую руку от него. Мирослав остался стоять за Яромиром, а Настя — за Пересветом.

Оставшийся свободный стул рядом со мной, как я понял, предназначался графине Дэйнере. Все молча ждали её.

В комнату вошла графиня Дейнера в сопровождении… Кирана! Ладно, будем считать, что я не удивился. Ведь что в этом такого? Подумаешь! Гвардеец графа Неррона пришел как советник графини Дэйнеры. Почему бы и нет?

Элеонора была надменна, как в первый вечер нашей встречи, а в своём элегантном сюртуке и штанах скорее походила на ещё одного графа, чем на графиню.

Дальше… Не знаю, как я выжил…

— Я смотрю, ты теперь на её стороне, — от голоса графа Неррона, казалось, сейчас заледенеют стены.

Меня это не особо напугало, ведь говорил он не мне, а друзьям я не сочувствую.

— Я уже взрослый мальчик, — бесстрастно ответил Киран.

Наверное, все в комнате переглянулись, но я этого не видел — я был занят тем, чтобы не заржать. Почти безуспешно… Меня трясло, но молча. Если я не доживу до конца собрания, я не удивлюсь.

— Ох уж эти дети, — вздохнул граф Неррон.

Смеяться я вмиг перестал и, не скрывая своего удивления, уставился на него. Это были первые эмоции, которые я когда-либо видел на его лице с тех пор, как я с ним был знаком. Если я не доживу до конца собрания, я не удивлюсь…

Графиня подошла к креслу рядом со мной и грациозно в него села. Киран остался стоять за её спиной с видом и достоинством советника графа.

Только тут до меня дошло, что и одет он был «прилично» — в чёрный сюртук, штаны и сапоги. И даже «прилично» причёсан, но всё равно его, мягко говоря, недружественный взгляд делал его больше похожим на головореза, чем на советника.

— Объявляю Совет открытым, — первым нарушил всеобщую тишину граф Неррон.

Часть 3

Глава 27. На острие миров

— Прошу всех представиться, — продолжил граф Неррон. Я граф Альберт Неррон из Весталии.

«Представление» пошло по кругу, и следующим представился незнакомый мне граф:

— Граф Фридрих Мэйнер из Весталии.

— Эрик Винсен из Эвенны, исследователь.

— Пересвет из Рода Ярена, Глава Касты Воинов Яренки из Дремира

— Яромир из Рода Ярена, Старейшина Яренки из Дремира.

Очередь дошла и до меня.

— Марк О’Ний Эренский из Эвенны, маг.

— Графиня Элеонора Дэйнера из Герданы.

— Благодарю. — сказал граф Неррон и продолжил после небольшой паузы. — Прежде чем мы перейдём к обсуждению главной темы нашего собрания, прошу позволить мне обсудить старое дело со Старейшиной Яромиром из Рода Ярена.

Я понял, что занял отличное место для наблюдения за происходящим: я видел всех, кроме графини Дэйнеры и Кирана, а на них я уже и так уже насмотрелся. Граф Неррон всегда был невозмутим, таким же оставался и сейчас, и я решил наблюдать за Яромиром и Пересветом.

Никто не возразил, и граф Неррон продолжил:

— Я бы хотел закрыть дело пятидесятилетней давности, касающееся уничтожения Священного Леса вокруг Яренки, и прекратить вражду между моим графством и Дремиром. Со своей стороны, я обязуюсь выплатить любую назначенную Дремиром компенсацию за нанесенный мною ущерб.

Яромир был невозмутим, Пересвет — тоже, разве что воздух в комнате стал очень тяжёлым. Я вдруг подумал, что если Киран научится контролировать свой взгляд, то вполне не будет уступать им по «спокойствию».

— Мы подготовили документ… — начал Яромир.

«О! А Дремир не прост — подготовился!» — мысленно усмехнулся я и понял, что мне почему-то очень весело находиться на этом «Острие Миров».

Видимо, Киран «услышал» мои мысли, и до меня докатилась волна его упокойно-успокаивающего спокойствия.

«Благодарю, друг, — мысленно поблагодарил я его. — Но проблема в том, что твоё спокойствие на меня уже не действует».

Пришлось успокоиться самому. Мой инстинкт самосохранения