Иллюзия нашей войны. Часть первая. Острые фразы - Джови Холт

– Ты еще не передумала на счет моего предложения? – с насмешкой поддеваю подругу, протискиваясь к выходу между толпой старшекурсников.

– Издеваешься? Такое событие нельзя пропустить. Может, купим по дороге что-нибудь поесть, умираю с голоду.

– Как хочешь. Я не голодна.

Пока Лина ищет в телефоне ближайшее кафе, я все еще колеблюсь, стоит ли ей доверять и делиться всем тем, что накопилось во мне за эти годы. Разуметься, у меня не было причин ей не доверять, но и рассказывать ей всея тоже не спешила. Особенно о Джеке. Она часто задает личные вопросы, а я все время отмалчиваюсь. Не знаю, правильно ли поступаю по отношению к ней. По правде говоря, я хотела с кем-то поговорить, просто высказаться. Возможно, тогда бы мне стало легче дышать. Просто раньше не было подходящего человека, кому бы я смогла открыться. Сейчас, я чувствовала, что могу это сделать.

Вместо шумного кафе мы находим уютное местечко в парке под огромным дубом, и у меня начинают слегка потеть ладони. Я не нервничала, но в голове творилась полная каша.

– Ты говорила, что свободна сегодня, но вчера ты ушла раньше. Так чем же ты обычно занимаешься вечером?

– Когда-нибудь я тебе все расскажу. Но это уже совсем другая история.

Я пытаюсь сдержать смех, глядя, как ее лицо вытягивается от возмущения.

– Я не поняла. Ты позвала меня, чтобы молча прогуляться? С таким же успехом я могла погулять с Лихорадкой, – обижено заявляет она.

Я хмурюсь, не понимая, кто такая Лихорадка.

– Это соседская собака. Да, ее зовут Лихорадка. Но сейчас не об этом. В этот раз ты от меня не отвертишься. Я хочу знать о тебе все, или хотя бы чуть больше чем твое имя.

– Не преувеличивай. Еще ты знаешь, что у меня скоро день рождение и…

– И?

– И у меня проблемы с доверием, – нехотя добавляю.

– Это я уже заметила. И так, это наш первый сеанс. Приступим к терапии по избавлению от недоверия.

– Ты просто невыносима.

– Пообещай, что никому не расскажешь о том, что я тебе расскажу, ладно?

Лина слегка наклоняется и говорит почти шепотом:

– Боже, ты работаешь тайным агентом?

– Прекрати, это не смешно. Я серьезно. Пообещай.

– Хорошо, как скажешь. Надеюсь, информация не слишком секретная, и меня потом не убьют за нее.

Ей было смешно. А я намеренно оттягивала время, не зная, с чего начать и стоит ли вообще начинать с таким настроем.

– Еще одна шутка. И никакой проклятой терапии не будет!

– Ладно, извини. Обещаю, больше никаких шуток.

Она наигранно поднимает руки верх, давая понять, что сдается. И я слегка расслабляюсь.

– Так что на счет вечера? Ты так и не ответила.

– У меня были смены. Я работаю в одном баре.

Ее глаза тут же заблестели. Мне это не нравиться. Сейчас она засипит меня сотней вопросов.

– Правда? И в каком? Может, сходим вмести?

Только этого мне еще не хватало.

– Ты наверняка не слышала о нем. Вряд ли тебе там понравиться, – пытаюсь отговорить ее, но, глядя в ее сверкающие от любопытства глаза понимаю, что ничего не получиться.

– Я еще ни разу не бывала в баре. Когда у тебя начинается смена? Я сама могу подъехать. Просто назови адрес.

– Туда не пускают без приглашения, – вру я.

– Но ты ведь там работаешь? А значит, сможешь провести меня.

Проклятие!

– Ладно, обещаю как-нибудь сходим.

– Может, сегодня? У меня как раз завалялось одно потрясающее платье.

– В другой раз, Лина. Ты и так меня уже вымотала со своей этой терапией, – я складываю два пальца, пожимая ими на слове терапия, и делаю усталое лицо.

– Не придумывай. Пошло всего несколько минут. Ты не можешь так быстро устать от разговоров.

***

На часах уже было начало пятого. Мне стоило бы заканчивать с этими разговорами, но мы с Линой по-прежнему сидели в парке. Я чувствовала какую-то легкость во всем теле, словно сняла с себя тяжелый груз. Мне нравилось с ней болтать и совершенно не хотелось уходить. Я рассказала ей то, о чем молчала уже долгие годы. Не стоило вот так вот все сразу вываливать на нее. Особенно о Джеке. Это последнее, о чем я хотела ей рассказывать, но она способна разговорить самого черта своим напором.

– Вот урод. Почему ты не заявила на него в полицию? – нахмурившись, спрашивает подруга.

– Это сложно объяснить.

– Что здесь сложного? Он поступил ужасно и должен понести за это наказание. Если ты боишься его, я могу…

– Нет. Я же сказала, ты не будешь в это вмешивается. Ясно? – тут же перебиваю ее. Она складывает руки на груди и недовольно хмыкает.

– Ты просто сумасшедшая. То, что он сделал с тобой в прошлом году, просто немыслимо. И ты еще его оправдываешь.

– Я не оправдываю его. Если… если я заявлю на него, он убьет мою маму, – на выдохе произношу. Лицо Лины меняется и она хмуриться еще сильнее.

– Как это? Ты же говорила, что твои родители попали в аварию.

– Да, но мама выжила. С тех пор она в коме.

– Ничего не понимаю. Причем тут Джек к твоей маме?

– Он сказал, что прикончит мою мать, если я сунусь к копам.

– Но если его арестуют, он ничего ей не сделает.

– У него повсюду есть связи. Он найдет способ сдержать обещание. Я не хочу так рисковать, понимаешь?

Какое-то время мы обе молчим, не зная, что и сказать.

– Те синяки на твоем животе. Это тоже его работа? Он все еще бьет тебя?

Не хочу отвечать на этот вопрос.

– Мне уже пора. Скоро смена начинается.

Она поднимается вслед за мной, хватая за локоть.

– Ты не пробовала обраться в службу опеки? Ведь его могут лишить опеки или поменять на кого-нибудь другого.

– Я же говорю, у него везде связи. В любом случаи пока мама не очнётся, я не смогу от него избавить. Он сделал так, что бы до двадцати оного года я была под его контролем.

– Зачем ему это?

– Не знаю, но он продлил опеку еще в прошлом году.

Пока Лина не продолжала развивать эту тему, я быстро прощаюсь с ней, поскольку и вправду уже опаздываю в бар.