Как провести медовый месяц в одиночестве - Оливия Хейл

Он отталкивается от края и плывет ко мне лицом.

— Нет, я не знаю. Что ты имеешь в виду?

Я извиняюще улыбаюсь.

— Я имею в виду бунгало номер двенадцать? Эксклюзивный маршрут? У тебя, наверное, было запланировано много всего, что связано с полем для гольфа или частными экскурсиями, а не с автобусами и рыбными рынками.

Он покачал головой.

— Не знаю, что я ненавижу больше — то, что ты так думаешь… или то, что ты права, — говорит он. — Но на завтра я согласен.

Моя улыбка расширяется. Это было то, что я очень хотела сделать, но не решалась попробовать сама.

— Правда?

— Да.

— Хорошо, отлично. Мы можем встретиться в холле?

— Да.

— Я не уверена, как мы… — Я смотрю на приближающегося охранника с фонариком. Он светит им в сторону бассейна, и я замолкаю. Мой бунт был недолгим, и меня тут же охватило сожаление. Ненавижу нарушать правила.

Охранник вздыхает, и этот звук слышен в тишине бассейна.

— Извините, но я вынужден попросить вас двоих выйти из бассейна, — говорит он. — После восьми вечера купание запрещено.

Фонарик мерцает по воде, пока не освещает нас. Пока мои руки, скрещенные на мокром бюстгальтере, Филипп спокойно плещется в воде рядом.

— Пожалуйста, — повторяет он.

— Мне очень жаль! — кричу я, плывя к лестнице так быстро, как только могу. — Мы больше не будем этого делать, обещаю.

— Хорошо, — говорит охранник. Он смотрит в сторону от меня. — Приятного вечера, мэм. Сэр.

— Спасибо, вам тоже. — Я вытаскиваю себя из бассейна навстречу быстро удаляющемуся мужчине.

Ночной воздух теплый, но я все равно тянусь за халатом, набрасывая его на себя. Эластичная резинка моего нижнего белья делает героическую работу по поддержанию одежды, которая никогда не предназначалась для ношения в мокром виде, и я не в настроении испытывать ее еще больше.

Филипп вылезает из бассейна следом за мной. Он достает свое полотенце и начинает сушить волосы быстрыми, жесткими движениями.

— Мы легко отделались, — говорю я со смущенной усмешкой.

Он завязывает полотенце вокруг шеи и бросает на меня забавный взгляд.

— Как ужасно было чувствовать себя, когда тебя ругали?

Я гримасничаю.

— Хреново.

Он хихикает.

— Ты выжила. Мы никому не причинили вреда. Все хорошо, Иден.

— Да, наверное, ты прав. О, черт!

— Что?

— Я должна была спросить его о своей ключ-карте!

— На ресепшене должен быть кто-нибудь. Пойдем, я пройдусь с тобой.

— А разве бунгало не в другой стороне?

— Да, — говорит он и направляется мимо меня в сторону вестибюля. — Но у тебя горячее свидание, на которое ты должна успеть.

Я забираю свою брошенную одежду.

— О, точно. Моя кровать.

— Что ты вообще делала на улице? Как ты заперла номер?

— Я пошла к автоматам, чтобы перекусить поздно вечером.

Его брови сошлись.

— Здесь есть торговые автоматы?

— Да. В основной части отеля, во всяком случае, в стандартных номерах, — говорю я.

— Ладно. — Он открывает для меня дверь в холл. Я, наверное, похожа на утонувшую крысу, с полумокрыми волосами и каплями воды, стекающими по ногам. Я оставляю маленькие лужицы на полу, пока иду к стойке регистрации.

Рядом со мной Филипп идет по вестибюлю, словно его мокрая кожа — это отглаженный костюм, и его это совершенно не беспокоит. Я не свожу глаз с его длинного тела и подтянутой фигуры, которая теперь приобретает идеальный вид. Действительно, соревновательный пловец.

Вернулась администратор и, увидев нас, тут же спрятала телефон, который прокручивала в руках.

— Добрый вечер. Вы двое купались в полночь?

— Да, — говорит Филипп. — В океане.

Я смотрю на него краем глаза. Он спокойный.

Через пять минут у меня есть запасной ключ, и женщина желает нам спокойной ночи. Филипп прощально кивает мне.

— Приятного свидания, — говорит он, находясь в пределах слышимости секретарши. Судя по блеску в его глазах, он знает, что меня это тоже смутило.

— Э-э… спасибо. Увидимся завтра.

Его рот кривится. Это не совсем улыбка, но близко к тому.

— До завтра, Иден.

9

— Один из этих? — говорит Филипп. Он стоит рядом со мной на дороге, когда мимо проносится маршрутное такси. Минивэн выглядит переполненным. Сегодня вечер пятницы, и маршрут, по которому мы едем, очень популярен.

— Да.

— Давай возьмем такси, — говорит он. — Настоящее такси.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, потому что, черт возьми, я нервничаю. Это моя идея и моя инициатива. Конечно, я взволнована и нерешительна, но это все равно пьянящая смесь.

Филипп стоит рядом со мной, молча осуждая мой план. Он одет в темные брюки и голубую льняную рубашку на пуговицах, как будто мы идем в ресторан, даже если рукава закатаны, а верхняя пуговица расстегнута.

А еще он выглядит привлекательно. Мужественно, каким Калеб редко бывал, в своих парусиновых туфлях, твердо стоящих на потрескавшемся тротуаре.

— Мы можем поехать домой на настоящем такси, — говорю я. — Но это часть опыта.

Следующее маршрутное такси останавливается, и с переднего сиденья выпрыгивает парень. Он открывает раздвижную дверь минивэна, набитого байанцами и туристами. Из скрытого динамика доносится громкая музыка сока.

— Здесь нет места, — говорит Филипп.

— О, еще как есть! Да, пожалуйста! — говорит парень и отодвигает от стены складное сиденье. Рядом с ним уже сидят три человека. — Джентльмен первый!

Филипп садится, в его движениях чувствуется нерешительность. Парень рядом с нами жестом предлагает мне запрыгнуть следом за ним. Но места нет.

— Куда именно?

— К нему на колени! — говорит парень.

На улице вокруг нас кто-то сигналит. Наверное, мы задерживаем движение.

Я сажусь, приседая, чтобы не удариться головой о крышу машины, и наклоняюсь к Филиппу. Не могу же я сидеть у него на коленях? Парень закрывает раздвижную дверь и запрыгивает обратно на переднее сиденье. Через секунду маршрутное такси снова начинает движение, выезжая на проезжую часть под тяжелые ритмы музыки.

— Давай, — бормочет Филипп позади меня и кладет руку мне на талию. Меня тянет назад, и вот я уже сижу у него на коленях.

Я поворачиваюсь.

— Уверен, что это нормально?

Где-то рядом с моим правым ухом раздается "да". Полуоткрытое окно пропускает воздух сквозь мои волосы, взбивая их назад. Трудно думать из-за громкой музыки.

— Прости, — говорю я и перетягиваю его за правое плечо. — Ты в порядке?

Ответа нет, возможно, потому что он меня не слышит. Я сижу на самом краю его коленей. Должно быть, это так неудобно, и я резко жалею, что затеяла все это. Предложила, взяла его с собой, была так настроена на это. Он, должно