Леди и байкер - Гленна Мейнард

Я иду за Истом к грузовику, и он открывает для меня дверь со стороны пассажира. Я останавливаюсь и снимаю мантию. Бросаю ее, диплом и шапочку на заднее сиденье. Ист садится на водительское сиденье и смотрит на меня. Его горло подрагивает, а грудь вздымается. Наши глаза встречаются, и он улыбается.

— Я скучал по тебе, Уилла Мэй. — Его глубокий голос доносится до меня, и я вздрагиваю от его звучания.

— Я тоже скучала по тебе. Спасибо, что пришел.

— Я бы не пропустил. — Он тянется через сиденье, и у меня перехватывает дыхание. Не могу дышать. Не понимаю, что он делает, пока не нащупывает бардачок. — Чуть не забыл. — Он достает черный конверт и маленькую коробочку. — Я кое-что тебе принес, но ты сможешь открыть это только после десерта.

— Так не честно.

Подарки падают мне на колени.

— Наберись терпения. Предвкушение будет стоить ожидания.

Я качаю головой и берусь за уголки конверта, пока он заводит грузовик.

— Пристегнись.

По радио играет классический рок, и я откидываю голову, захваченная ощущением, что впервые с тех пор, как Ист ушел, в моем мире все в порядке. Мне хочется, чтобы Ист просто ехал дальше, и мы могли бы отправиться куда-нибудь подальше отсюда. Туда, где нас никто не знает. Где нас никто не осудит.

Между нами гудит электрический ток, и мне интересно, улавливает ли Ист это напряжение.

Глава 9

Истон

Как только вижу, что Уилла Мэй выходит из школы, понимаю, что это была плохая идея. Черт, я знал это еще до того, как встал с постели. Я поехал на слет, пытаясь отговорить себя от встречи, но мне не хотелось снова разбивать ее сердце. Она плакала, когда не пришел на ее день рождения, и нет ничего, что я ненавижу больше, чем ее слезы. Черт меня побери, она уже выросла. Ее выпускная мантия распахнута, открывая облегающее ее стройную фигуру белое платье. Длинные ноги, плавные изгибы, большая грудь. Я тряхнул головой. Мне не следует ее разглядывать, но я не могу отвести взгляд.

Тот мелкий хрен, с которым она встречается, замечает меня и сжимает кулаки. Я бы хотел сказать, что у него нет причин для беспокойства. Но тогда я назвал бы себя проклятым лжецом. Будь я лет на пятнадцать-двадцать моложе, у него не осталось бы ни единого шанса, но это не так. Мне тридцать восемь лет, и я не имею права смотреть на Уиллу Мэй и испытывать к ней далекие от отеческих чувства. Да, ей восемнадцать, но это не оправдание. Я думал, что расстояние поможет похоронить эти эмоции. Что смогу забыть, как она смотрела на меня в темноте, желая того, чего ни один из нас не имел права желать. Но эти чертовы глаза лани преследовали меня вместе с ее словами: «Никто не узнает». И всегда будут преследовать.

Я пытался прогнать образ, как она опускается передо мной на колени, невинность и тоску в ее голубых глазах, с бесчисленными шлюхами и женщинами по дороге, но сколько бы раз ни отгонял это видение, оно возвращалось сильнее, чем прежде. Желание во мне кричит, что она моя и всегда будет моей. Это неправильно. Я слишком стар для нее, но я сказал себе, что могу отбросить все это на один день. Что могу быть достаточно сильным, чтобы появиться ради нее. Черт, я ошибался. Я не должен быть здесь, но уже чертовски поздно.

Ее улыбка сияет так ярко, что освещает мир на двадцать оттенков. Уилла Мэй бежит ко мне, обвивает руками мою шею. Я не в силах удержаться и вдыхаю запах ее волос. Яблоко и корица вторгаются в мои чувства. Ее грудь прижимается ко мне. Черт. Я разрываюсь между тем, чтобы прижать ее крепче или оттолкнуть. Ладони так и чешутся, чтобы опуститься к изгибу ее задницы.

— Я же говорил тебе, малышка. — Я использую слово «малышка», чтобы напомнить себе, кто я для нее и кем всегда буду. Я знаю свою роль. Мне чертовски хочется забыть об этом хотя бы на минуту, но не могу.

— Я буду в машине. — Я отхожу, позволяя ей уйти, уже скучая по ее свету и тяжести ее груди. Наблюдаю, хотя не должен, чувствуя прилив удовольствия, когда она не дает Дэрину поцеловать себя на прощание, но потом этот ублюдок совершает ошибку, приставая к ней. Я не успеваю опомниться, как хватаю его за шею, спрашивая, в чем проблема. Он умнее, чем выглядит, и быстро уходит. Я должен спросить у Уиллы Мэй, так как боюсь, какой будет моя реакция, если услышу какую-нибудь гадость, которая мне не понравится. Но мне нужно знать, бил ли он ее когда-нибудь или пытался на нее давить. Мне не понравилось, как он схватил ее за руку. Такое дерьмо со мной не пройдет.

Уилла Мэй заверила меня, что все в порядке, так что я пока оставил все, как есть. Мы садимся в «клетку», и у меня перехватывает дыхание. Запах Уиллы Мэй наполняет салон, и она смотрит на меня глубокими карими глазами, которые очаровывают меня каждый раз, когда я гляжу в них. Я отвлекаю себя ее подарком, который лежит в бардачке. Чтобы добраться до него, мне приходится перегнуться через середину пикапа. Я не подумал об этом, потому что она так чертовски близка, но недосягаемая.

Неприкасаемая.

Я быстро бросаю подарок ей на колени и выезжаю на дорогу. Понятия не имею, куда ее отвезти. «Как думаешь, куда мы поедем ужинать?» Я использую с ней трюк, который применял, когда она была еще непоседливым ребенком. Я прошу ее угадать, и если ее первый ответ подходит, соглашаюсь и делаю вид, что она ответила правильно.

Она стучит себя по подбородку.

— О… э… хммм… Это мой выпускной, а ты никуда не водил меня уже два года, так что я думаю о чем-то хорошем, например, о стейкхаусе. — Черт, она вела счет, но и я тоже.

Господи. Мне следовало уйти после церемонии, не встречаясь с ней, но я как обжора. Не мог же я так близко подойти к раю и не увидеть ее. Знаю, некоторые скажут, что ей восемнадцать и она свободна, но это Уилла Мэй. А не просто кто-то.

Черт, я встречался с ее мамой пару лет. Это неправильно. Я мерзкий старик, раз даже думаю об этом. Раньше