Финишная черта - Мари Милас

Я. Придушу. Эту. Женщину.

Однако я не могу так сильно злиться, потому что самая большая сумма пожертвована в «Молчи – мы услышим». Фонд по защите детей. Радует, что Аврора не продала свое сердце дьяволу.

Зайдя на сайт фонда, я обнаруживаю множество направлений, куда можно направить средства. Интересно, что выбрала Аврора?

Я знаю об этой девушке многое, но моих вопросов все еще нескончаемое количество. Аврора прячет все свои секреты и чувства в бутылку, закупоривает ее и не дает никому в руки. И я уверен, однажды пробка выскочит, как из шампанского, и все с шипением выльется наружу.

Следующие несколько часов я напиваюсь до беспамятства и играю на своем симуляторе в Гран Туризмо, представляя, что наконец-то обгоняю и оставляю Аврору Андерсон позади.

Глава 6

Аврора

– Сфокусируйся, Андерсон.

Мой тренер, Зак, швыряет в меня теннисным мячом, который я уронила во время упражнения на зрительно-моторную координацию. Оно помогает развить и отточить реакцию и синхронизировать движение рук и глаз. Суть в том, что мне необходимо предугадывать сторону, силу и скорость, с которой Зак решит бросить мяч.

– Я стараюсь. – Потираю плечо, куда прилетел мяч. – Будь нежнее.

– Если хочешь нежности, тебе стоит заняться другим видом спорта. Как насчет шахмат?

– Любой спорт не нежен. Не принижай шахматы. – Я собираю в корзину теннисные мячи. – Знаешь, у шахматистов очень сексуальный ум… в отличие от тебя, – добавляю шепотом.

Зак складывает свои мощные руки на груди и приподнимает темную бровь. Его черные волнистые волосы торчат в разные стороны, потому что он хватался за них каждый раз, когда я не могла правильно выполнить элементарные упражнения.

– Я все слышал. Иди-ка в парилку, дорогая.

– Не-е-ет, – стону я, падая на мат и притворяясь мертвой. Даже язык свешиваю набок. Надеюсь, Зак поверит.

– Да-а-а. – В его тоне столько злорадства, что он мог бы озвучивать какого-нибудь злодея в мультике. Джафара, например.

– Тебе не хватает попугая, который потом поймет, что ты говнюк и переметнется на мою сторону.

– Что?

Я вздыхаю и поднимаюсь на ноги.

– Неважно. Тебе не быть диснееведом.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты до неприличия странная? –  Зак идет за мной в парилку. Так мы называем зал, где температура, вероятно, почти такая же, как в ядре земли. В нем располагаются беговые дорожки и другие тренажеры, на которых пилоты должны заниматься, обливаясь потом.

 Обычно в машине очень жарко, это дает огромную нагрузку на сердце и другие органы, а если учесть, что некоторые гонки проходят в таких странах, как Испания, то ты ощущаешь себя в духовой печи.

Организм пилота должен быть готов к такой нагрузке, поэтому я смиренно встаю на беговую дорожку, пока Зак прикрепляет к моей груди и рукам датчики, которые будут отслеживать мое сердцебиение и другие показатели.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты до неприличия заноза в заднице? – Отвлекаюсь разговором от неприятных ощущений на коже.

– Каждый день. – Зак подмигивает и выходит из парилки, чтобы начать наблюдать за мной орлиным взглядом через стеклянную стену.

Несмотря на то что мы с ним раньше никогда не работали и познакомились всего пару недель назад, нам достаточно комфортно. Мы определенно бесим друг друга, но наши тренировки всегда очень эффективные, а общение непринужденное. И Зак еще ни разу не ткнул меня носом в слово «женщина» и не вел себя как мудак, лапая мой зад. Что делали почти все тренера до него.

Я включаю дорожку и начинаю легкий бег, постепенно ускоряясь. Тело мгновенно покрывается тонким слоем пота, а горячий воздух обжигает легкие. У меня никогда не было головокружения в парилке, но сегодня я чувствую себя просто отвратительно. Возможно, все дело в том, что у меня была бессонница, ведь проклятый Уильям Аарон Рассел III восседал, как на кресле в определенных отделах моего головного мозга, отчего мне хотелось выйти в окно.

И да, у этого придурка есть свое собственное кресло в моей черепной коробке. Которое я давно должна вынести на помойку, а еще лучше – сжечь.

Любая встреча с этим человеком сулит мозговой штурм с долей отвращения к себе. Я закрываю глаза и продолжаю бежать, пытаясь выкинуть из головы образы прошлого вечера.

И нет, не те образы, когда он вырубил идиота с большими ушами. Это действительно было горячо, но я лучше проведу сутки в парилке, чем признаю это вслух. И не те, когда его тело слишком приятно ощущалось рядом со мной. Хотя стоит признать: эти ощущения были похожи на прикосновение к мягкому пледу, который ты то и дело поглаживаешь рукой, чтобы снять стресс. Спустя годы я все еще не понимаю, почему именно этот человек, именно этот мужчина может прикоснуться ко мне, не спровоцировав желание разодрать кожу до крови.

Возможно, потому что я ни с кем и не сближалась на таком уровне, как с ним? Нет, это бред. Я пыталась. Правда пыталась завести отношения, быть нормальной и все такое, но что-то все равно было не так. Как и всегда я выпускала иглы, выкалывая кому-нибудь глаз.

Я хотела всего этого: отношений, любви, объятий, нежных поцелуев за ухом, секса, черт возьми. Мое тело истосковалось по прикосновениям, хоть и напрочь отвергает их. Иногда у меня такое чувство, что я оголена и мне до смерти хочется надеть какую-нибудь мягкую плюшевую пижаму.

Проблема в том, что я надеваю ее, а это чувство не проходит.

И только человек, который вчера перецеловал руки всему женскому населению Англии, всегда мог сделать что-то такое своими ладонями, взглядом и своим отвратительным существованием, что утоляло какую-то странную агонию внутри меня. Даже если мое сердце каждый раз завывало от боли…

Я давно уже переболела, пережила и выбросила Лиама из своей головы. По крайней мере, мне нравится себя в этом уверять. Сила самовнушения – лучшее и одновременно худшее, что случалось с этим миром.

Вчера у нас с ним был самый длинный диалог за последние годы. Обычно мы просто игнорировали (или усердно пытались это делать) друг друга на каких-то семейных праздниках, на которых обязаны были присутствовать, чтобы Аннабель не расплакалась, а Леви не поотрывал нам руки и ноги за это.

Возможно, все дело в том, что мы не виделись больше года и нам было просто необходимо поплеваться ядом. Ошибочка: не нам, а мне. Ведь Лиам, как всегда, был окутан своими идеальными манерами и благозвучной красивой речью, от которой предательские мурашки прокатывались по моему телу снова