Тихий шепот - Нева Алтай

пока мы следуем за метрдотелем к столику в углу, люди смотрят на нас. Они стараются быть незаметными, но все равно обращают внимание на повязку и шрамы Михаила, затем опускают взгляд на наши соединенные руки, на их лицах написано удивление. Кажется, что Михаил не замечает, а может, он просто притворяется, что не замечает. Я ненавижу это, и ради Михаила делаю вид, что не замечаю их пристальных взглядов и тихих шепотков.

Когда мы усаживаемся, я беру меню, но все на французском. Я могла бы выбрать наугад, но рискую получить улиток или что-нибудь столь же отвратительное. Вместо этого я кладу меню, придвигаю свой стул вплотную к стулу Михаила и смотрю на его меню. Оно тоже на французском, но я полагаю, что он умеет читать, раз привел нас сюда.

Михаил смотрит на меня, кладет руку на спинку моего стула и начинает перечислять блюда для меня. Я не слишком привередлива, поэтому достаю телефон и быстро набираю текст.

«Выбери сам, только никаких улиток или чего-то подобного.»

Затем оставляю телефон на столе перед ним.

Пока мы ждем еду, официант приносит нам вино, ставя бокалы справа от наших тарелок. Когда он уходит, Михаил берет свой бокал и переставляет его слева.

Я тянусь за своим бокалом, слегка касаюсь его предплечья и поднимаю взгляд.

— Все в порядке, — говорит он. — Почти зажило.

Я снова набираю текст на телефоне.

«Я так и не спросила, что произошло.»

Я показываю ему экран и указываю на его предплечье.

— Мы выследили стрелка до албанской банды и отправились ловить главаря, чтобы допросить его. Он оказал сопротивление.

«Что-нибудь выяснили?»

— Нет, но мы обязательно это узнаем. Это просто вопрос времени.

Интересно, что он сделает с теми, кто приказал стрелять, и в чем именно заключается работа Михаила в братве, но опять же, я не уверена, что хочу это знать.

Вскоре официант приносит нашу еду. Я понятия не имею, что я ем. На вкус это свинина в грибном соусе, и очень вкусная. Блюдо Михаила тоже похоже на свинину, нарезанную небольшими кусочками и обильно посыпанную приправами. Пахнет потрясающе, поэтому я наклоняюсь ближе, накалываю вилкой один кусочек мяса и запихиваю его в рот.

— Ну как, понравилась? — На его губах играет едва заметная улыбка, как будто его забавляет то, что я украла его еду.

Он должен улыбаться чаще. Я подцепляю кусок мяса со своей тарелки и поднимаю вилку в его рту, гадая, что он сделает. Михаил смотрит на вилку, потом на меня и принимает подношение.

— Абсолютное совершенство, — говорит он, глядя прямо на меня, и мне кажется, что он говорит не о еде.

На мгновение я задумываюсь, не собирается ли он меня поцеловать. То, как он смотрит на мои губы, заставляет меня трепетать от возбуждения, но потом он отводит взгляд в сторону. Может, я делаю что-то не так? Знаю, что я его привлекаю. Вижу, как он смотрит на меня, когда думает, что я не смотрю, как будто хочет испепелить одежду на мне своим взглядом.

Что, черт возьми, творится в твоей голове, Михаил?

Глава 8

Во вторник днем звонит Дмитрий и сообщает, что мы снова зашли в тупик с албанцами, что еще больше ухудшает мое угрюмое настроение, в котором я пребываю уже несколько дней. Я встаю из-за стола и подхожу к стене с окнами, выходящими на улицу.

После того как Сиси забрала Лену с ночевкой, Бьянка пошла в спортзал, захватив с собой балетки и телефон. Спустя несколько минут до кабинета донеслась тихая мелодия классической музыки. Это было четыре часа назад. Я пытался игнорировать ее и заняться работой, но образы, как она танцует, постоянно всплывали в моей голове, и я не мог сосредоточиться ни на чем другом.

Последние два дня я также старался избегать ее, потому что каждый раз, когда вижу Бьянку, у меня возникает безумное желание схватить ее, затащить в свою спальню и трахнуть до потери сознания. До женитьбы на ней я занимался сексом регулярно. Все партнерши знали мои правила, главное из которых — никаких прикосновений. Но Бьянка… я хотел прикоснуться к ней везде.

Не знаю, согласится ли Бьянка на это. Она выглядела такой потрясённой, когда увидела мою руку. Это длилось всего долю секунды, и если бы я не был внимателен, я бы не заметил, потому что она сразу же взяла себя в руки. Грудь и спина у меня в гораздо худшем состоянии, чем руки, и я не представляю, как она отреагирует, увидев это. В конце концов, Бьянка увидит меня без футболки. Может быть, мне стоит начать носить футболки перед ней, пусть она лучше видит мои руки, чтобы быть немного подготовленной. Я задираю подол футболки и подтягиваю ее к груди, рассматривая кожу со шрамами и пытаясь представить ее глазами. Нет, ничто не может подготовить ее к такому.

Правый глаз гораздо хуже, чем шрамы. Она никогда этого не увидит.

Музыка, доносящаяся из спортзала, сменяется медленной рок-балладой, и я не могу игнорировать безумное желание увидеть ее танцующей хотя бы на минуточку. У двери спортзала я стараюсь вести себя как можно тише, открываю ее и, прислонившись к дверному косяку, наблюдаю за ней. На ней черные леггинсы и безразмерный топ, спадающий с одного плеча. Волосы собраны на макушке в беспорядочный узел. Ноги босые, балетки валяются у стены, она скользит по комнате в сложных шагах и прыжках. Она заканчивает выступление красивым пируэтом.

Я жду, когда она повернется, но в течение нескольких минут она просто стоит и смотрит на стену перед собой, прижав руки к пояснице. Когда она наконец поворачивается, ее глаза красные, а по лицу текут слезы. Бьянка вздрагивает, когда замечает меня, затем быстро отводит взгляд и начинает идти к своим балетным тапочкам. При каждом шаге она вздрагивает, правая рука по-прежнему прижата к пояснице. В этот момент до меня доходит. Причина, по которой ее роли в спектаклях становились короче в течение последних нескольких месяцев. Почему она решила покинуть труппу. Я помню плакат, на котором было написано, что это ее последний спектакль. Я думал, что это означает на конец сезона. Но это не так.

В два больших шага я дохожу до нее и подхватываю на руки. Она не сопротивляется, обхватывает меня за шею и кладет голову мне на плечо, по-прежнему лицом ко мне. Слезы все еще льются, но выражение