Танцуй, бабочка, танцуй - Риз Риверс

на толпу, но, когда я чувствую, как она вздрагивает, мои глаза опускаются к ее лицу. Легонько провожу зубами по мочке ее уха и стону, когда ее попка отталкивается от моего быстро растущего члена. Я позволяю своей руке блуждать по ее животу и еще немного вверх, пока мой большой палец не коснется нижней части ее груди, покрытой кружевом. Ее голова наклоняется в сторону, давая мне больше доступа к ее шее, и я вижу, как ее глаза закрываются за большими очками.

Черт возьми, для фальшивой подружки она знает, как играть на публику. Не могу остановить себя и трусь о ее задницу. Мне приходится напоминать себе, что мы устраиваем здесь шоу, это не по-настоящему, становится все труднее и труднее помнить об этом, чем больше я прикасаюсь к ней и чем больше она отвечает на эти прикосновения.

Я думаю об этой девушке гораздо больше, чем следовало бы, когда мы не вместе. Хочу знать, действительно ли она так же заводится, как и я, когда мы делаем эти вещи на публике, или она просто очень хорошая актриса. Иногда Сави так трудно читать. Я чувствую, как она вздрагивает от моих прикосновений, но как только мы остаемся наедине, все признаки того, что она хочет меня, исчезают. Немного раздражает, как она может просто переключиться и стать безразличной.

Меня раздражает, что она способна вот так просто отключить это. Она моя ненастоящая девушка и делает именно то, что я хочу, но меня бесит, что она не хочет меня по-настоящему. Беру ее за подбородок и наклоняю в свою сторону, чтобы заглянуть ей в глаза, пытаясь понять эту девушку, но снова не могу, поэтому наказываю ее, прижимаясь губами к ее губам. Это глупо и продиктовано исключительно эгоизмом, но я хочу, чтобы она почувствовала что-то настоящее. Мой член пульсирует у ее задницы, и я хочу, чтобы она страдала вместе со мной, поэтому я углубляю поцелуй и спутываю свой язык с ее, пока ее рука не поднимается и не вцепляется в мои волосы и не тянет, как будто ей нужно, чтобы я был ближе и глубже.

Сотовый телефон в моем кармане начинает вибрировать между нами, и это все, что нужно, чтобы прервать момент. Сави вздрагивает и отстраняется. Я смотрю в ее глаза, ища знак, что она так же отчаянно хочет большего, как и я, но все, что я вижу, это настороженность, а затем она моргает и отворачивает голову. Рыча от досады, достаю телефон из кармана и громко ругаюсь, когда вижу, что это звонит мой отец. Я уклоняюсь от его звонков уже неделю и знаю, что если не отвечу, то он найдет причину, чтобы приехать сюда и увидеться со мной лично.

— Я должен ответить. Оставайся на месте, я скоро вернусь, — говорю я Сави и не обращаю внимания на вспышку беспокойства на ее лице, когда она обводит взглядом переполненный студенческий дом. Нажимаю на кнопку, чтобы ответить на звонок, и прижимаю телефон к уху, направляясь к входной двери.

— Да, просто дай мне минуту, чтобы найти тихое место, папа.

Его слова заглушает грохочущая музыка, пока я не спускаюсь по лестнице и не выхожу во двор. Я продолжаю идти, не желая, чтобы кто-нибудь подслушал этот разговор, а он, должно быть, слыша тишину, сразу же переходит в атаку.

— Что с тобой происходит? Ты еле-еле вырвал эту победу! Я был смущен той игрой в первой четверти, когда ты…

Позволяю ему перечислять мои ошибки по пунктам, зная, что ни мои слова, ни оправдания не будут иметь для него значения. Мои плечи напрягаются все сильнее и сильнее, а он разбирает каждый аспект моего пребывания на поле, пока я не готов ударить кулаком по чему-нибудь.

— Где твоя голова? Потому что сегодня на поле ее точно не было. Тебе нужно вытащить голову из задницы и сосредоточиться! Ни один скаут не обратит на тебя внимания, если ты будешь так играть. Ты этого хочешь? Ты хочешь быть очередным выдохшимся игроком, который зарабатывает на жизнь продажей машин?

Я хочу крикнуть в ответ: «Как ты?», но знаю, что он заставит меня заплатить за это, поэтому просто бормочу:

— Нет, сэр. — Он не зарабатывает на жизнь продажей машин, но провалился как игрок, был недостаточно хорош, чтобы попасть на драфт.

— Что за херню я слышу о том, что у тебя теперь есть девушка? Что я тебе говорил об этом? Ты можешь трахать столько кисок, сколько захочешь, но оставь в покое это дерьмо с сердечками и цветами. Ты не можешь позволить себе, чтобы какая-то тупая сучка разрушила твое будущее! В мгновение ока она залетит, а ты будешь следующие восемнадцать лет платить алименты. Черт, Тейт, ты действительно настолько глуп?

Я сдерживаю ругательство. Даже не хочу знать, как он узнал о Сави. У этого гребаного ублюдка везде есть глаза. Мне нужно, чтобы он отстал от меня, поэтому, быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто меня не подслушает, я выкладываю ему все начистоту.

— Она не моя девушка, она, блять, запасной вариант! Мне нужно было немного пространства, чтобы держать всех этих гребаных сучек-золотоискателей подальше от себя. Мы заключили сделку. Она притворяется моей девушкой и помогает мне с оценками. Вот и все. Она — ничто, и все мое внимание сосредоточено на этой чертовой игре, папа!

— Следи за своим тоном, при разговоре со мной, сынок, — рычит он. — Тебе лучше вспомнить, кто оплачивает твое присутствие здесь, и проявить немного гребаного уважения! Пока ты не подписал контракт на многомиллионную сделку, я владею твоей задницей, и ты будешь делать то, что я скажу. А теперь брось эту гребаную девчонку и вернись в игру, или мы поговорим об этом лично.

— Я… — Бросив быстрый взгляд на экран, я вижу, что он уже повесил трубку, и хочу только одного — швырнуть свой телефон в ближайшее дерево, но вместо этого я испускаю рев проклятий, а затем засовываю телефон обратно в карман.

Черт! Ну почему апрель не может наступить побыстрее. Как только я поставлю свою подпись под контрактом, я покончу с ним и его контролирующим дерьмом. Провожу руками по лицу в разочаровании и гневе. Я зарабатываю на рекламе, но этого недостаточно, чтобы покрыть все расходы. Джуд тоже сгребает деньги со своих рекламных сделок. Мне нужно поговорить с ним и узнать, не знает ли он еще о каких-нибудь, которые я могу заключить. Чем быстрее я выберусь из-под власти