Развод. Новая жизнь "ягодки" - Елена Владимировна Первушина

Мы долго разговаривали обо мне, о жизни, о моих планах на будущее. Я боялась, что мама Владика устроит мне допрос с пристрастием, но она была предельно корректна и доброжелательна. А под конец вообще удивила:

— Ты мне нравишься, Владиславу повезло встретить такую девушку. А по поводу ребёнка… не вздумай совершить ошибку. Сделав аборт сейчас, ты можешь вообще потерять возможность иметь детей в будущем. Не знаю, как отреагируют твои родители, но я поддержу вас в любом случае.

Она всегда меня поддерживала. Сколько себя помню. Перед смертью только просила быть снисходительной к непутёвому сыну. Тогда я её не поняла, а теперь, боюсь, не смогу выполнить просьбу.

— Да, так уж случилось, что твоя мать узнала первой.

— Так уж случилось? Ну даёшь! Ты прибежала ко мне в общежитие, ты видела, что меня нет, ты познакомилась с моей матерью и всё ей выложила. Ты хоть раз спросила меня, нужен ли мне ребёнок, хочу ли я вступать в брак?

— Но ты сам предложил пожениться!

— Конечно, «как приличный человек», — Владик пародирует менторский тон, — я обязан был на тебе жениться, иначе хрен бы мне, а не квартира матери. Но ты настолько её окрутила, что она даже после смерти о тебе заботилась как о родной дочери. Завещание составила, чтоб всё наследство тебе досталось! Моя. Родная. Мать!

— Какая разница на кого было составлено завещание? Мы всё равно деньгами от продажи той квартиры свою ипотеку погасили.

— Вот именно! Это была моя мать! А значит и квартира тоже моя. Ты и так забрала у меня всё. Мою любовь, моё счастье, мою мать, моё наследство. А теперь пытаешься забрать мою квартиру и моих детей!

— Да я вообще ничего не пытаюсь, — у меня голова идёт кругом от такого обилия претензий.

Почему молчит Серёжа?

Бросаю на него взгляд и теряюсь ещё больше. Он строг и сосредоточен, я видела раньше это выражение лица. Так мой спаситель выглядит, когда просчитывает варианты.

Он же не может прикидывать, что я сама во всём виновата?

— Ты хотела оболгать меня в глазах дочери, — не унимается Владик. — Благо, она уже большая девочка и смогла разобраться в ситуации. А теперь ты пытаешься навредить моей работе. Даже залезла в постель к моему директору. Что тут скажешь, наш пострел везде поспел. Мне б твою изворотливость в суде.

Со слезами на глазах мотаю головой, с этим человеком бесполезно разговаривать. Но необходимо объясниться, чтобы картину понял тот, кто нужен мне сейчас больше всего.

— Серёжа, я не…

— Ирина, вы же у нас на стажировке? — спаситель не даёт мне закончить. — Правильно?

— Д-да.

— В таком случае займитесь своими прямыми обязанностями, пока ещё числитесь в штате.

В голосе Сергея столько холода, что кончики моих пальцев практически покрываются инеем.

— Серёжа…

— Я всё сказал.

На трясущихся ногах выхожу из кабинета, чтобы направиться к своему рабочему месту. Вполне вероятно, что в последний раз.

Я же пыталась объяснить!

Почему мне никто не верит?

Неужели в мире больше не осталось справедливости?

Я и сама уже начинаю верить в то, что моя несложившаяся жизнь — дело исключительно моих неумелых рук.

Глава 19

— Сергей Владленович, вы же не могли запасть на старуху? — слышу голос бывшего, когда прикрываю за собой дверь в директорский кабинет.

Старуха.

Я думала, что он просто подтрунивал надо мной, называя своей старушкой, но, видимо, в очередной раз заблуждалась. Владик и правда считал меня настоящей бабкой.

Может, всё же стоит закрасить седину?

О чём я думаю? Сегодня я могу остаться и без работы, и без жилья.

Глупая, никому не нужная старуха.

Телефон вибрирует входящим сообщением от Серёжи: «Не паникуй и не плачь. Я всё решу. После работы сразу домой и жди меня».

Скажешь тоже, не плакать.

Слёзы сами на глаза наворачиваются.

Только, теперь это слёзы радости. Серёжа верит мне!

На минуту забегаю в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок, и ужасаюсь тому чучелу, что смотрит на меня из зеркала. Кожа бледная, глаза лихорадочно блестят, губы подрагивают.

Если я была такой «красивой» в кабинете директора, то мой спаситель должен уже границу пересекать, лишь бы со мной не встречаться. А он мне смс-ки шлёт и обещает разобраться.

И где раньше был?

Опять же, встреться мы с ним раньше, я бы и не посмотрела в его сторону. Всегда была верна Владику.

Да и Серёжа был женат. Даже дважды. Хорошо, что познакомились именно сейчас. Просто замечательно!

Умывшись холодной водой, возвращаюсь на рабочее место, чтобы приступить к должностным обязанностям. Отныне я втрое усерднее буду выполнять свои задачи. Мне необходимо стать ценным сотрудником и принести пользу компании, чтобы хоть как-то отблагодарить Серёжу.

Когда Владик заглядывает в кабинет, я его не замечаю. Отвлекаюсь от компьютера, лишь услышав вопрос моего непосредственного начальника:

— Здравствуйте, вы к нам?

— Нет, мне показалось, что к вам сумасшедшая одна зашла, решил проверить, — бросает на меня взгляд, полный превосходства, и уходит.

— Не обращайте внимания, Ирина. Он странный мужик, никогда его не любил, — вполголоса замечает начальник, зарабатывая тем самым очки моей лояльности. — Как у вас продвигается отчёт?

Мы обсуждаем рабочие вопросы, и это помогает мне до самого вечера не вспоминать о случившемся.

Добравшись домой, я начинаю мерить комнату шагами, в нетерпении погрызывая ногти.

Отвратительная привычка!

Думала, что избавилась от неё в детстве, но, посмотрите, она догнала меня в зрелом возрасте.

Да. Я зрелая, а не старая.

Пошёл он, этот наглый эгоистичный мерзавец!

Когда раздаётся звонок в дверь, я вздрагиваю и бегу открывать, чтобы при первой возможности прильнуть к Серёже.

— Я же холодный, — смеётся, отрывая меня от своей груди, — дай раздеться.

Скинув куртку, мой спаситель крепко меня обнимает.

— Испугалась сегодня?

Молча киваю.

— Почему сразу не сказала?

Мотаю головой, по-прежнему не проронив и слова.

— Ирина, поговори со мной, — в голосе Серёжи полно терпения и в то же время чувствуется строгость, убеждающая меня в том, что отмолчаться не выйдет.

— Мне было страшно. Подумала, что ты можешь не поверить мне, если он решит наболтать тебе с три короба, как, собственно, и произошло.

— Глупая, — обзывательство звучит настолько ласково, что у меня нет и малейшего желания