Нищенка, дракон и болгарские перцы - Кария Гросс

Я вышла, видя, как слуги превращаются в тени. Через пару секунд они растворились в коридорах и дверях.

– Господин, – послышался позади нас голос Ламберта. – Не наказывайте девушку. Всякое могло случиться. Особенно, если учитывать то, что она – не горничная и ни разу этого не касалась.

Дворецкий обогнал нас, пытаясь поговорить с хозяином. Но тот напрочь игнорировал его. Дворецкий попытался зайти с другой стороны и чуть отстал от нас. Но вот он уже вынырнул слева.

– К тому же я уверен, что во всем виноват ковер. Она просто споткнулась и опрокинула. А платье можно легко отстирать магией. Ткань не испортится! Раз, и нет пятна, – продолжал Ламберт, а я была ему очень благодарна.

– Ламберт, – произнес герцог, внезапно остановившись. – Хватит ее оправдывать.

А вот это уже мне совершенно не понравилось. Сжав кулаки, я шагнула вслед за герцогом в комнату и остановилась в ее центре.

– Я прошу вас, господин, – продолжал Ламберт, но дверь перед его носом закрылась.

В полной тишине герцог Эвондейл прошел и плюхнулся в кресло, закинув нога на ногу. Минуты две он смотрел на меня.

Мне казалось, что эти две минуты превратились в вечность. Настроение герцога легко можно было прочитать по его нахмуренным бровям. Я даже и предположить не могла, что случилось, но почему-то мне казалось, что это связано с перцами.

– Итак, что произошло? – спросил герцог, глядя на меня так, словно я бусинка, которую он нанизывает на нитку взгляда. Неприятное, покалывающее чувство разлилось между лопаток.

– Пустяки, дело-то житейское, – улыбнулась я, стараясь не показывать свой страх.

– Поподробней, – произнес он, а желтые глаза сощурились.

– Ваша невеста сама вылила на себя вино, – заметила я, решив сказать правду.

Герцог на мгновенье нахмурился.

– И зачем ей портить свое платье? – спросил он, откинувшись на спинку стула. Нет, он не кричал. Он говорил спокойным голосом. И пока что это очень обнадеживало.

– Она просто вас ревнует, – ответила я, коротко пожав плечами.

– К кому? – спросил он, заинтересовавшись.

– Ко мне, – ответила я.

– К тебе? – поднял брови герцог Эвондейл, явно удивленный услышанным.

– Если бы она ревновала вас к Ламберту, я бы так и сказала, – ответила я, вздохнув.

“Конечно, я выбираю тебя! Я эту рыжую в первый раз вижу, а тебя, моя дорогая, много лет знаю!”, – пронеслось в голове, пока я стояла и смотрела герцогу в глаза.

– Ты думаешь, есть повод? – спросил он, а я почувствовала, что разговор стал приобретать совсем другую тональность.

– Ей виднее, – ответила я.

– А ты как думаешь? Повод есть? – спросил герцог, а его губ коснулась легкая улыбка.

– Я считаю это глупым, – ответила я, стараясь сохранять достоинство. – Где она, а где я. Я – простая служанка. Она – ваша невеста.

Все это время он не сводил с меня взгляда.

– А может, она права? – негромко и как-то медленно заметил герцог. – И повод действительно есть?

– Как вам не стыдно! – произнесла я, чувствуя, как облачаюсь в белое пальтишко. – У вас есть такая красивая и любящая невеста! Которая ужасно вас ревнует, а вы… вы мне тут намекаете! Я была о вас лучшего мнения! А теперь поругайте меня, и я пойду! У меня еще много дел!

Я увидела, как он смеется.

– И как тебя поругать? – спросил он, явно удивляясь и наслаждаясь разговором. Плохое настроение сменилось явным интересом.

– Так, чтобы невеста слышала! – ответила я, понимая, что если раньше косила под дурочку одним глазом, то теперь кошу под нее обоими глазами.

– Убейте стулом, – предложила я первое, что пришло мне в голову. – Задушите шторой. Или опять прикажите избить меня до полусмерти…

В этот момент лицо герцога изменилось. Я видела, как он стиснул зубы. Пара секунд тишины, заставили меня понервничать.

– Я был очень зол, – произнес герцог Эвондейл. – Я терпеть не могу, когда что-то идет не по плану. А не по плану пошла ты… И да, я жалею о том, что приказал всыпать тебе.

Он внезапно встал, подошел к шкатулке и достал оттуда кулон со сверкающим камнем. Я удивленно смотрела на него.

– Вот, возьми…

Я все еще смотрела на подарок.

– Не возьму, – наконец-то выдавила я. – Есть вещи, которые сложно простить. А мне до сих пор больно лежать…

Дракон поморщился, а взгляд его стал холодным.

– Бери! – требовательно произнес он на повышенных тонах.

Я видела по его лицу, что терпение уже пакует чемоданы, поправляет соломенную шляпу и огромные очки, делает чмоки- чмоки и с билетом в теплые края направляется на выход.

Глава 29

Я смотрела на увесистый медальон, пытаясь не думать, что он полностью золотой. На мгновенье мой взгляд остановился на нахмуренных бровях дракона. Жадность внутри представила, что на эти деньги можно много чего сделать. “Ква?”, – спросила внутренняя жаба, когда я мысленно отсекла возможность поживиться за счет чужой совести.

– Бери, – прорычал хозяин.

– Бери? – полушепотом спросила я, делая вздох. Я подошла к нему, вложила медальон в его руку и стала загибать его пальцы. – Ты думаешь, что вот эта золотая побрякушка искупит то, что ты отдал приказ выпороть меня? Или ты пытаешься успокоить совесть? Дескать, взяла, инцидент исчерпан… Нет…

Я почувствовала, как в горле пересохло.

– Я не возьму, – прошептала я. – В качестве простой оплаты простой служанки – это слишком много. Для графини – слишком мало. Или вы думаете, что эта безделушка сотрет мне память о том балу?

В комнате вдруг стало так тихо. Мне кажется, что если прислушаться, можно услышать, как тараканы занимаются любовью.

– У меня еще осталась гордость, – произнесла я, а жадность взвыла.

– Гордость? Мыть посуду – это гордость? – спросил дракон, а в его глазах сверкнули искры.

– Это лучше, чем продаваться за золотую висюльку, которую потом снимут твои же стражники! – произнесла я еще тише. Я без страха и смущения смотрела ему в глаза. – К тому же обвинят в воровстве! Как это вышло с теми деньгами, которые мне дали на балу! Ну уж нет! Лучше подарите это своей невесте!

Я развернулась и вышла из кабинета. Гордость расправила грудь, а жадность тихо плакала, всхлипывая и требуя назад украшение. Я утешала ее тем, что и без него мы прекрасно вырастим перчики. Жадность не верила и ревела. У меня самой на глазах выступили слезы жлобства.

– Сильно ругался? – послышался озадаченный голос Ламберта. Дворецкий догнал меня в коридоре, как только я свернула за угол.

Он увидел мое лицо, а его седые