Тайна куртизанки - Джоанна Борн

– Никто пока не разыскивает.

– Они думают, мы скрываемся в Париже. Это дает нам кое-какое преимущество, – ответил Грей. Но кавалерийский отряд всегда может их обогнать.

– Поедем легким шагом, медленно, степенно, и проскочим.

Если повезет. Если очень повезет.

– Я хочу как можно скорее вытащить из Эйдриана пулю. Найди подходящее место после Сент-Ришье. У нас есть все необходимое?

– Целая хирургическая сумка. Я украл ее у морского хирурга в Нейи. Эта лошадь тоже его. – Дойл похлопал кобылу по боку. – Хотел бы похитить и самого хирурга.

– Я тоже. Не думаю, что среди твоих разнообразных талантов есть удаление пули. – Грей повернулся спиной к гостинице, потому что Эйдриан умел читать по губам. – Я запросто могу убить его, поскольку понятия не имею, как вытаскивают из людей пули. Не желаешь попробовать?

– Для него же лучше, если копаться в нем будешь ты. Он тебе верит, а это помогает. – Дойл присел на корточки, ощупывая ногу лошади, как настоящий кучер. – Он не умрет от одной или двух пуль. Он рожден, чтобы быть повешенным, наш Ястреб. Как насчет девушки?

Грей невольно обернулся, чтобы взглянуть на нее. Хокер и Анник, сидящие рядом за уютным столиком под деревом, составляли хорошую пару. Одного возраста, одинакового телосложения, оба с черными волосами, блестевшими на солнце. Очень похожие, не чертами лица, тут не было настоящего сходства, а выражением озорного веселья, как у чертенят, временно сбежавших из ада. Они ели, наклонившись друг к другу, занятые разговором.

– Она ему нравится. – Дойл тоже смотрел в их сторону. – Надеюсь, она не попытается сбежать из-под его опеки. В таком состоянии он не будет церемониться, и она пострадает.

– Днем можно не беспокоиться, Уилл. Она слепая.

Лицо у Дойла не изменилось. Он бы и глазом не моргнул, если б даже ему сказали, что Анник – китайская императрица. Но кое-какие признаки удивления просочились, кобыла нервно фыркнула. Дойл по-особому свистнул, и животное успокоилось.

– Боже мой! Слепая?

– Ее ударили саблей по голове пять месяцев назад. Шрам скрыт под волосами.

– Понятно. Жандармы. – Достав из жилетного кармана зубочистку слоновой кости, Дойл начал задумчиво исследовать зуб. – Почему я этого не знал? Я слышал, она была в Марселе с матерью, и ни звука о том, что Лисенок в отставке. Ни от одного из моих источников. Ни слова.

– Она хорошо это скрывает. Должно быть, все месяцы тренировалась. Интересно, за какое время она научилась драться в темноте?

– Потому-то мы так легко и захватили ее. Слепую, бегущую от Леблана.

– Голодную, избитую, уставшую. И только втроем затащили ее, – прибавил Грей.

Она подняла кофейную чашку, глаза скромно потуплены, улыбается. Насчет голубого платья он не прав. Оно не делает ее похожей на шлюху, она выглядела юной, нарядной и беззаботной.

– Тебе когда-нибудь, приходилось бить женщину? – Дойл пристально взглянул на него.

– Как-то не пришлось. Скажешь, забавно?

– Не слишком. Потом чувствуешь себя ничтожеством.

– Случайность, полагаю.

– Я был глуп. А это не делает поступок случайным. – Он старший офицер, она его пленница, и он ее ударил. Это непростительно. – Я так сильно ударил кулаком в солнечное сплетение, что она какое-то время не могла дышать. Вряд ли я что-нибудь повредил ей, но следи за ней.

– Я слежу за всем. – Дойл присел на корточки, чтобы осмотреть копыта, в сущности, как любой кузнец. Потом достал из кармана тупой зонд и, разговаривая с кобылой, тщательно очистил ей копыто. Уильям Дойл, любитель совершенства во всем. Несколько раз это спасало им шкуру. – Хочешь поговорить об этом? – спросил он.

– Я позволил ей накинуть мне веревку на шею. – Грей отодвинул пальцем галстук, чтобы показать красный след. – До сих пор еще больно глотать.

– Черт побери, как же она…

– Проклятая ночная сорочка. Шнурок от нее.

– Шнурок? Мне следовало увидеть его. Умная девчонка сделала гарроту.

– Можно сказать, я добился цели. Она перестала бороться. Знаешь, сколько мне пришлось делать больно этой женщине, пока она сдалась?

Дойл отпустил копыто.

– Я знаю тебя, Роберт… сколько уже?

– Лет десять.

– Вот именно. – Дойл взялся за следующее копыто. – Ты пришел из армии, а не поднимался по служебной лестнице в разведке. Проработай ты хотя бы год действующим агентом, ты бы знал, насколько опасна наша красивая маленькая Анник. Ты бы забыл про ее грудь и делал то, что обязан делать. Тогда бы на следующее утро ты ел обильный завтрак.

– Я позавтракал, – раздраженно ответил Грей.

– Но тебя это беспокоит. Ты ведешь себя как джентльмен и потому едва не погиб. Ты перестал быть джентльменом в тот день, когда пришел в разведку.

– Отлично! В следующий раз ты ударишь ее, а я дам тебе совет.

Анник засмеялась какой-то шутке Эйдриана. Раздался мелодичный, журчащий звук, словно вода, льющаяся из фарфорового кувшина. Обычный звук, хорошо знакомый, расслабляющий.

– Люди Леблана могут нагрянуть сюда в любую минуту, а она сидит и хихикает.

Дойл проследил за его взглядом.

– Это, друг мой, полнейшая выдержка. Она спасает свою жизнь. В Европе нет места, где эта девушка могла бы спрятаться.

– Леблан хочет убить ее. Это не имеет отношения к планам Альбиона, он скрывает какие-то личные секреты. Тебе что-нибудь известно?

Дойл покачал головой:

– У Леблана это может быть что угодно. Он тот еще ублюдок.

– Что делает Фуше?

– Как раз сейчас удивляется, почему один из его агентов не представил ему отчет. – Никто лучше Дойла не разбирался в работе французской разведки. Он знал, что, например, Фуше не позволит Леблану убить Анник, пока не выяснится, где планы Альбиона. Но слепая она для него бесполезна. Тайная полиция держит бордель в Фобур-Сен-Жермен. Он пошлет ее туда работать вместе с другими девицами.

Грей почувствовал во рту неприятный привкус.

– Гиблое место. Она знает?

– Обязана. Фуше пытался сделать из нее шлюху с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет. Мать умерла. Ее старый учитель Вобан тоже умер. Сулье бы помог ей, он достаточно влиятельный, и она была его любимицей, еще когда пешком под стол ходила. Но Сулье обосновался у нас в Лондоне. Все, кто мог защитить Лисенка, мертвы или бежали за границу. Фуше отправит ее в бордель.

– Жестоко даже для французов.

– Фуше не злобствует. Он старомоден и не любит агентов женского пола, считая, что они годятся только для работы в борделе. – Дойл подтянул подпругу. – Есть мужчины, которые не прочь переспать со слепой девушкой.