Песня орла - Мэрилайл Роджерс

Отказываясь признать эти свои слова, Райс тем не менее устыдился холодности своего общения с той, которую еще полчаса назад пытался спалить огнем страсти. Он прекрасно понимал, как трудно будет ей, воспитанной в традициях норманнской феодальной знати, понять, что заставило его пойти на столь незаконный шаг для отвоевания наследства. А еще труднее будет объяснить ей роль кимерского народа в этом тяжелом для всех конфликте.

И все же Райс, расстроенный мрачной для него перспективой в скором времени вернуть девушку обратно ее родным, снова пошел с ней рядом и попытался кое-что объяснить, закончив свой рассказ о возвращении в Уэльс.

– Итак, когда я возвратился домой обкраденным, не имеющим поддержки у своего народа, мне не оставалось ничего другого, как вызвать Ллойда на поединок. Не на битву, но на страшный бой вдвоем. Он согласился, но с условием, что, учитывая его возраст, сражаться за него станет другой. – Кожа на скулах принца потемнела. – Я согласился, и он выслал против меня моего же друга детства, Оувейна.

– Оувейна?! – Линет была потрясена. Как могло оказаться так, что самый близкий соратник принца, человек, которому он доверил Алана, сражался с ним на поединке, ставкой которого было целое королевство?

Но Райс коротко кивнул, и отвратительная циничная усмешка вновь появилась на его губах.

– Оба мы были отличными бойцами, но годы, проведенные мной в местных стычках на стороне моего воспитателя, поставили меня в более выгодное положение. Увы, репутация пламенного воина, заслуженная мной среди всех норманнов – включая и твоего отца, – еще не дошла до ушей Ллойда. Он думал, что победить «мальчика», проведшего столько лет в заточении, будет делом нетрудным…

– Но ты победил! – невольно вырвалось у Линет с горячечной гордостью, которую Райс тут же почувствовал.

– Да, вышло, как ты сказала. Я победил… и подарил Оувейну жизнь, несмотря на то, что имел полное право ее забрать. – Странная улыбка застыла при этих словах на лице принца. – Тогда в отместку Ллойд поджег дом моего отца.

Линет незаметно смахнула слезинку. Какую бы гордость ни испытывал Райс при воспоминании о своей победе, она тысячекратно перекрывалась болью и гневом от подлого поступка врага. И, словно в подтверждение ее мысли, злая горечь пропитала дальнейшие слова принца.

– Он предпочел оставить от замка лишь холодный пепел, лишь бы не видеть меня победителем в теплом, родном доме моего детства.

– Значит, твой нынешний дом не наследственный? – Вопрос девушки остался без ответа, но она и без того поняла, почему жилище принца, несмотря на свои размеры, так бедно и так отличается от ее представления о королевских покоях.

Райс медленно опустил голову, и весеннее солнце зажгло в его пшеничных волосах маленькие золотистые искорки. Все еще пребывая в прошлом, принц все же заговорил о своих попытках вернуть былое великолепие:

– И вот, когда я завоевал в стране мир и выиграл поединок, я хотел и своему замку придать тот блеск, который подобает резиденции кимерского принца… – В глазах Райса вспыхнул теплый блеск, словно он говорил не о печальном прошлом, а о светлом будущем. – К тому времени из Нормандии я привез множество сундуков, наполненных добычей – наградой благородного труда неутомимого моего меча, и надеялся, что они достойно украсят роскошные залы отцовского дома. – Лицо принца снова помрачнело, и он покачал головой, как будто отгоняя грустные мысли. – Что ж, теперь я украшу ими свое собственное жилище.

– Я надеюсь, что это будет уже скоро. – Линет инстинктивно почувствовала, что принцу нужна поддержка, и теплые слова сами сорвались у нее с губ: – Я буду горячо молиться, чтобы мир посетил тебя и ты смог выполнить все задуманное!

Снисходительная улыбка взрослого над ребячьей глупостью на миг коснулась лица принца, когда он внимательно посмотрел прямо в глаза девушке, и она со стыдом поняла, что сказала явную нелепость, ибо успех принца напрямую зависел от поражения ее отца. Но не желая смущать девушку и дальше, Райс, про себя поблагодарив ее за столь искреннее намерение, продолжил свой рассказ уже в другом ключе:

– Но после победы в поединке, которая давала мне право управлять страной, я должен был завоевать и расположение народа – иначе я не мог считаться настоящем принцем. – Говоря это, Райс искоса смотрел на Линет, которая низко опустила голову и упрямо покусывала губы, явно силясь понять его слова. – Люди прекрасно знали об условиях того соглашения, по которому я был отправлен в изгнание, знали, что я должен вернуться, если отец серьезно заболеет, но им дерзко солгали, уверив, что я извещен о смерти отца. И вот проходили недели, месяцы, а я все не возвращался, и они поверили в ту ложь, что я променял тяжелую Ответственность уэльского наследства на веселую жизнь в Нормандии.

– А на самом деле гонец не был послан? – Линет недоуменно подняла глаза, и сверкнувшее в них возмущение в очередной раз позабавило принца, вызвав на его губах улыбку, от которой сердце у девушки заколотилось сильнее. Он утвердительно покачал головой, и солнечные лучи вновь заиграли в его кудрях.

– Сейчас я попытаюсь тебе объяснить, почему здесь, в Уэльсе, так важна для принца поддержка народа и почему ею так дорожат. Уэльсцы – не сервы, мой народ – народ свободный и гордится своей свободой настолько, что готов защищать ее до последней капли крови с оружием в руках.

Райс серьезно и внимательно посмотрел в глаза Линет, в которых увидел понимание и поддержку; это обрадовало его несказанно, – значит, девица не только чувственна, но и умна…

– Я был отличным стратегом, но у меня не было постоянной армии. Люди, ответившие на мой призыв вооружаться, жили на этих скалистых холмах и никак не зависели от меня, в отличие от наемников твоего отца, который дает им хлеб и кров. Нет, они пришли на мой зов, зная, что я хочу лишь защитить нашу землю, их дома и семьи от подлых воров!

При очередном оскорблении отца Линет вознамерилась было открыть рот, но принц резко поднял руку и не дал разговору свернуть в бесполезное русло обсуждений достоинств и недостатков графа Годфри – вместо этого он просто обратил ее внимание на особенности психологии его народа.

– Там, в Нормандии, я так и не получил известия о смерти отца, но здесь, в Уэльсе, кимеры верили в мое предательство, и мне пришлось потратить целых пять долгих лет, чтобы возвратить их доверие и веру в то, что я никогда добровольно их не покину. – Черные глаза нехорошо сузились. – Только Грания до сих пор отказывается этому верить и не признает никаких моих клятв.

Нахмуренная Линет молча смотрела на первую клейкую зелень, осыпавшую деревья, что росли по обеим сторонам хорошо утоптанной дороги, – повсюду весело глядели желтые подснежники и лиловые фиалки, свившие себе гнездышки в жухлой прошлогодней траве, а сверху ими любовались бледные цветы яблонь и диких вишен, обещавших обильные плоды летом. Девушка лихорадочно высчитывала, что если ее похититель находится в Уэльсе только пять лет, а до того десять лет отсутствовал, то, должно быть, он женился на Грании только по возвращении. Но почему тогда он выбрал себе в подруги женщину, отказавшуюся верить в чистоту его помыслов по отношению к кимерскому народу?