Притяжение, будь рядом, когда я умру - Виктория Валентиновна Мальцева

Послышались длинные гудки, за ними женский голос на том конце провода, однако экран телефона вначале замер, потускнел, а затем и вовсе потух.

Ива не могла поверить своим глазам. Именно в тот момент нелепость и абсурдность произошедшего вызвали в ней такую бурю разочарования, что на глаза, которые никогда не плакали, внезапно накатили слёзы. Она понимала, что их причина – беспомощность. А где беспомощность, там всегда неуправляемый страх.

Едва её машина поравнялась с чёрным внедорожником, Ива выскочила и устремилась в кювет. Колючие ветки рубуса обжигали шипами её ноги, но она этого не замечала, потому что неудача с телефоном пробудила в ней вулкан сопротивления всему, что мир собрался ей противопоставить. И ей даже было наплевать на то, что сидящий у обочины водитель грузовика постепенно приходил в себя после произошедшего и самое важное, что ей нужно было бы сделать, это попросить его позвонить в службу спасения.

Колёса перевёрнутого вверх ногами внедорожника неистово крутились, издавая скрежещущий по нервам звук. На долю секунды Ива задумалась, может ли машина взорваться, и насколько опасна ситуация для неё самой. Где-то на задворках памяти вспыхнули и быстро исчезли слова Ренди о том, что машины взрываются только в кино. Ива чаще не верила тому, что он говорит, чем верила, но продолжила вприпрыжку приближаться к машине.

И уже метрах в пяти от внедорожника она отчётливо услышала детский плач. Это был даже не плач, а, скорее, его обрывки, как если бы младенец до такой степени заходился в истерике, что его спазмированные мышцы гортани препятствовали связкам как положено делать свою работу.

Первым делом Ива опустилась на четвереньки и стала заглядывать в окна. Лобовое стекло было сильно повреждено – в нём зияла дыра, а то, что от него осталось, было испещрено таким количеством трещин, которые не позволяли видеть сквозь него. Стекло двери со стороны водителя выглядело не многим лучше, поэтому Ива бросилась к противоположному со стороны пассажирского сидения. С этой стороны сработала подушка безопасности, но Ива смогла разглядеть только затылок женщины – она была без сознания.

Крик ребёнка доносился с заднего сидения машины. Ива подёргала за дверную ручку, но, как и следовало ожидать, задняя дверь была заблокирована – родители часто так поступают. Она бросилась к противоположной стороне машины, однако и здесь её ждала неудача. Прижавшись ладонями к тонированному стеклу, Ива смогла разглядеть ребёнка. На вид ему было около года, возможно, чуть больше. Закреплённый пятиточечными ремнями он походил на парашютиста, только вместо парашюта за его спиной висело детское автокресло. У ребёнка не было ни крови, ни каких-либо видимых повреждений.

Мозг Ивы, привыкший анализировать входящие данные со скоростью света и почти так же быстро принимать ответственные за жизнь и здоровье решения, определил ребёнка как наименее пострадавшего. Удар от столкновения почти полностью принял на себя водитель – об этом говорила вмятина в левой передней части машины. С той же стороны находилась и дыра в стекле.

Ива натянула рукав на ладонь, сжала её в кулак и попробовала выбить остатки повреждённого стекла. Куда удобнее было бы сделать это ногой, но она боялась навредить водителю.

Стекло плохо поддавалось её ударам, на удивление оно оказалось не хрупким, а словно прорезиненным. Сумев отделить небольшой его фрагмент, Ива просунула в отверстие голову и ужаснулась: её предположение оправдалось – сильнее всех пострадал водитель. Из видимых повреждений самым серьёзным была рана на его груди. Кровотечение было настолько сильным, что залило всё лицо висящего вверх-ногами человека. Ива сразу определила, что это ранение смертельно. Как быстро бы ни ехала машина спасателей, этот человек до больницы не доживёт.

Ива не была сентиментальной. Она просто родилась такой: всегда сфокусированной, чётко знающей чего хочет, умеющей принимать быстрые решения и никогда не тратить время и силы попусту. Всё её детство мать повторяла: «Ива, ты родилась хирургом». Спустя годы, став взрослой, Ива, пожалуй, с ней согласилась бы. Хладнокровная, всегда собранная, «вещь в себе» именно она могла бы стать тем уникальным врачом, который способен творить чудеса. Собственно, она им и стала, только пациенты её не люди, а коровы, козы, кошки и собаки, попугаи и прочие домашние питомцы.

Трезво и даже в некоторой степени профессионально оценив ситуацию, Ива приняла решение первому помочь ребёнку. Первому, это всё равно, что единственному, поскольку оказать помощь всем троим Ива не смогла бы, даже если бы очень этого захотела.

Она успела отвернуться, обдумывая, как будет выбивать стекло, чтобы вытащить ребёнка, однако что-то её останавливало. Ива обернулась и ещё раз посмотрела на водителя. Ничего важного не обнаружив, хотела было заняться ребёнком, как вдруг её глаза зацепились за запястье мужчины: на нём виднелся красный шнурок, точнее, тонкий браслет, сплетённый из красной нити – ручная работа.

Ива автоматически перевела взгляд на лицо пострадавшего.

Объективно в месиве из крови и плоти разобрать черты некогда знакомого ей человека было почти невозможным: во-первых, слишком много лет прошло с тех пор, как она видела его в последний раз, а во-вторых, лицо человека было не просто окровавлено – на скуле зияла открытая рана, и Ива с хладнокровием медика могла бы отметить видимую в рассечении кость, если бы её сердце не было сжато в тиски страхом о том, кого она когда-то знала. Знала она этого человека всем своим существом, всей своей сутью.

Её нога изо всех сил била по стеклу даже прежде, чем сама она могла осознать, что делает. Вся её рациональность, как и прагматизм, остались где-то в другом измерении, там, где она преуспевающий ветеринар, владеющий собственным бизнесом, полностью выплативший образовательный кредит и уже успевший обзавестись отдельно стоящим домом, хоть и купленным в моргидж, но в эти сложные времена даже при таких активах Ива считалась чемпионом в гонке на выживание.

Её движения были то слаженные и хладнокровные, то рваные и горячечные, местами неуверенные, но она ни на секунду не останавливалась, не мешкала. Ремень безопасности никак не отстёгивался и не отпускал искалеченное тело водителя. Ива в панике даже успела покрыться испариной, но почти сразу обнаружила и решение – брелок с перочинным ножиком, с которым она никогда не расставалась, а друзья и близкие часто подтрунивали над ней – какая ещё девушка всегда держит при себе нож?

Только Ива знала, почему он всегда при ней. А теперь, когда её дрожащие руки срезали