Источник правды - Тора Лаанд

Ознакомительный фрагментслишком сильно. И то в первом случае нас ждет суровое наказание за обнаружение себя. В законе написано, что нас могут лишить магии на срок, установленный судом. Но во многих случаях наше взаимодействие на людей карается тременем — это магическая тюрьма хуже самой ужасной пыточной, которую только можно вообразить.

Отчасти поэтому я не поклоняюсь человеческим Богам и отношусь с пренебрежением к правительству Земли. Они не смогут ничего мне сделать, а ищеек Визорта я пока не наблюдаю.

Хорошо, что все закончилось, и я могу жить одна, вне понуканий за выбор профессии! Ненавижу ругаться с отцом, но его место архитектора, мне совершенно не интересно. Я перебирала в руках папку со своей регистрацией на вокальном факультете и, шумно плюхнувшись в огромное кресло, ожидала начала официального и пафосного представления и посвящения в студенты первых курсов «Джуллиарда».

В комнату общежития, полного коробок и памяти, как я кипела от злости, я не вернулась, хоть и было предостаточно времени, чтобы разобрать вещи. Не считаю нормальным травить себя отрицательными воспоминаниями. Лучше сначала остыть и спокойно решить дела.

Поза эмбриона на кресле меня вполне устраивала, и все равно, что я в брюках и блузке, мне всегда было все равно на нормы приличия в одежде. Подумаешь, немного помнется. Я уже забыла о шуме и грохоте игровых автоматов в комнате отдыха, с нескончаемыми ходившими вокруг меня людьми и приторным запахом пота вперемешку с дорогими духами и одеколонами. Я могу хорошо абстрагироваться от внешнего мира. Поэтому я удобно устроилась в пушистом кресле, поправила одежду и погрузилась в чтение книги, желая раствориться в выдуманном литературном мире. Я читала до тех пор, пока не пришло уведомление от администрации о собрании. Но, видимо, со сменой деятельности придется жертвовать личным удобством…

Рядом с моим креслом на такой же плюшевый диван, слишком близко от меня, сел молодой парень. Я не сильно внимательно разглядывала людей вокруг, но он ошивался с какой-то троицей около выхода. Моя внимательность в последний земной год(В земном времяисчислении 365 дней в году. В Визорте год называется кетаром и имеет 400 дней в году, и месяц «Трикац» в нем 35 дней.) стала ниже плинтуса, несмотря на последний триллион предостережений от тети Мэрин:

«Будь аккуратна, Бусина! В земном мире много опасных людей, и не успеешь моргнуть, как тебя упекут в тюрьму или сожгут! Салас побери, ну почему она не меняет цвет твоих волос, Кристиан? Все подростки красят волосы!»

Моя тетя уверена, что люди застряли в Средневековье. И за мои волнистые локоны, разбросанные в хаотичном порядке, — сожгут заживо. Кто бы ей рассказал о двадцать первом веке! Интересно было бы посмотреть на ее лицо.

Но моя внимательность пострадала не из-за того, что я решила рискнуть жизнью, а из-за сидения дома и лишь изредка выходя на курсы профподготовки.

Молодой человек все больше косит на меня свой взгляд и этим сильно нервирует. Что ему надо от меня? Как будто по моей позе с книгой не видно, что я не горю желанием с кем-то общаться. Но… он продолжает, пялиться на меня, еще и, ухмыляясь, поправляет волосы.

— Привет! — подал он наконец признаки адекватного человека и как-то напряженно улыбаясь поправил кожаную куртку. — Я видел, что ты смотрела на меня и компанию, с которой я стоял раньше, и решил подойти.

Нет, а вот это уже откровенная наглость! Мало того, что он помешал мне заниматься любимым делом, так еще и врет! Я никогда не проявляю должного интереса к прохожим мимо меня людям, другое дело, когда мне самой нужно с кем-то заговорить. Или кто-то нужный сам подходит ко мне. Но тут точно нет никакой выгоды. Не люблю навязчивое общение.

— Неправда, я посмотрела всего на секунду, кто окружает меня и кто может нагло помешать наслаждаться обществом книги и удобного кресла, — прокашлявшись, проговорила я, смотря на парня европейской внешности. Придется признать, ненадолго, но все же меня заинтересовало его скульптурное лицо. Он похож на итальянца или француза. Я не могу точно определить, потому что его скулы и губы имеют немного острые черты, как будто он собирается ими резать сердца людей. Волосы уложены на левую сторону, а с другой стороны висок подбритый в виде молнии. Но больше всего выделяются его глаза. Эти выразительные темно-карие озера, которые смотрят на меня словно бездонная пропасть и грозят утопить в своих глубинах. Нос его слегка вздернут вверх, и на нем можно заметить небольшую россыпь веснушек. Кончик его носа все равно выглядит изящно и утонченно, а длинная переносица только подчеркивает это. Но в его поведении наглость настолько зашкаливала, что мне стало интересно, что он еще выкинет.

— Значит, все-таки смотрела и интересовалась. Похвально! Меня, Беорегард зовут, можешь называть просто Бер или Бео, меня так друзья прозвали. Чего читаешь? — Нет, это просто потрясающе! Он вообще имеет границы? Или у него такое заоблачное самомнение, что он считает нормальным делать то, что его не просят? Этот не пойми откуда взявшийся германский мужлан, решил быть главным тут!

Я очумело открыла глаза и даже задержала дыхание ненадолго, почувствовав учащенное биение сердца. Такое я вижу впервые. Обычно так наглеет только моя подруга или те, кто хотел получить удовольствие от издевательств в моей школе. Поэтому я сделала вид, что мне неинтересен этот разговор, и снова уткнулась в книгу, подмечая на задворках своей памяти, что мне нужно повторить иностранную внешность и имена людей. Он терпеливо ждал, пока я отвечу, а потом не выдержал:

— Да ладно тебе, вжиматься то, я же просто решил поговорить с милой девушкой, чтобы скоротать время. А то та, с которой я общался, она смотрит только на своего качка-парня и никакого интереса к другим. Вот мне и стало скучно.

Я тяжело вздыхаю, стараясь набрать как можно больше воздуха, потому что понимаю его. Но в этот момент чувствую что-то странное в запахе от парня, проходившего мимо дивана, на котором сидит Бер. Странно он пахнет смесью кислого винограда и приторно-сладкой клубники. А на его шее… Я готова поклясться, висит светящийся кулон в виде чего-то острого и желтого, похоже на солнце, но кулон слишком большой, и там что-то серебристое. Проходя мимо меня, парень проводил рукой по своим рыжим, как ржавчина на металле, волосам