Мой бывший - зверь - Анна Григорьевна Владимирова

Ознакомительный фрагментпредлагает мне взяться. Особенно смешили всякие доводы, которые казались ей выигрышными — типа новейшего оборудования, лучших хирургов страны и прочей шелухи. Но ее наивность с каждым словом разжигала охотничий азарт, как искра разжигает ворох сухой листвы.

Ты же не думаешь, девочка, что я просто так прыгаю за руль и несусь в ночь оперировать первого попавшегося пациента? Нет, она именно так и думала.

Но это ненадолго…

Глава 1

— Яна, все готово?! — заглянул в ординаторскую старший хирург смены.

Я глянула на часы — половина первого ночи.

— Все на столе, — машинально кивнула я на аккуратную папку, стараясь не выдать голосом ни усталости, ни раздражения.

А раздражаться было на что. Кто поверит, что у этой звезды хирургии в райдере указана я? Сейчас весь персонал отделения считал, что я сама проявила инициативу повилять хвостом перед холостым перспективным мужиком. Казалось бы, слухом больше, слухом меньше — отстою рабочий день и потребую себе выходной, высплюсь, помедитирую и справлюсь со всеми последствиями этого досадного события. Пройдет неделя, и на позорную доску обсуждений вывесят кого-то другого.

— О, говорят, приехал! — раскрыл глаза, глядя на мобильный, ординатор и унесся.

Я прикрыла свои и протерла виски. Тело неприятно вибрировало от напряжения. Нет, всякое мы тут переживали: и судебные разбирательства, и важные делегации, и обслуживание архиважных персон, для которых закрывался целый корпус. Казалось бы, гастроли Князева по сравнению со всем этим — сущая мелочь. Ну потреплет он тут всем нервы — подумаешь! Но бывают дни, когда ты просто не можешь это переварить. И сегодняшний был именно таким. Осень, хандра, вечно свинцовое небо и холод, отсутствие отпуска, тепла и заботы…

Я тряхнула волосами, приходя в себя. А тем временем в коридоре уже нарастал гул голосов, и послышались шаги. Я подскочила со стула, вдохнула глубже, выдохнула…

Три, два…

Двери открылись, и лавина суеты едва не смела меня с ног.

— …А это ваша помощница, как вы и просили — Яна Анатольевна, — возбужденно возвестил Пал Петрович, одной рукой разгребая перед собой делегацию и указывая на меня Князеву другой.

Когда я видела этого мужчину последний раз? Полгода назад. Но иммунитета после первого знакомства у меня к нему ни черта не возникло. Одет как бог, самоуверен как дьявол!

— Здравствуйте, — успела я дежурно улыбнуться мужчине, вяло отмечая попытку босса отвести от меня волну предрассудков.

А в следующий вздох уже остолбенела под холодным цепким взглядом «звезды».

Я совершенно растерялась, когда Князев вдруг хищно усмехнулся мне уголками губ. Никто этого не заметил — все чего-то ждали от меня, но я не оправдывала надежд. То ли от усталости, то ли от резко возросшей концентрации тестостерона на один квадратный метр вокруг, я так и раскрыла рот, окончательно теряясь, словно школьница.

Но руководство тут же заполнило паузу:

— Яна приготовила все, что вы просили, — умело перевел Пал Петрович на меня все стрелы и кинжалы разом, если вдруг Князева что-то не удовлетворит в нашей подготовке.

— Все на столе, — наконец, хрипло выдавила я, понимая, что народ в кабинете уже откровенно надо мной потешался.

Какое фиаско! Я со школы не заливалась краской!

— Присаживайтесь, — суетился босс.

Я не отставала. Стойко игнорировала нехватку воздуха и разбирала папки по мере их упоминания Павлом Петровичем:

— Вот здесь все обследования, тут — анамнез…

— Где анкета? — Голос Князева в секунду выстудил воздух в комнате, и по моей спине прошел озноб.

— Вот, — положила я перед ним документ.

Все в комнате затихли, когда Князев опустил взгляд на лист. Я же просто перестала дышать.

— Яна, вы сейчас рухнете на стол от гипоксии, — вдруг заметил в тишине Князев, и по комнате прошла волна расслабленных смешков.

— Извините, — пролепетала я глупое и отошла от него на шаг.

На что он вдруг повернул голову и бросил холодный взгляд мне за спину:

— Зря вы предпочли мне господина Павлова. Он вас точно не спасет, судя по отсутствующей длительное время практике. — И Князев вернул взгляд к документу, игнорируя пыхтение главы отделения экстренной хирургии. — Господин Павлов, вы думаете, я не знаю, как вы поносили меня за глаза на конференции по общей хирургии в Питере?

Тут присутствующие уже не усмехались, а я еле заставила себя замереть и не шагнуть к Князеву обратно. Главный бабник отделения — престарелый самохвал и ловелас Иван Антонович Павлов — даже в приглушенном свете комнаты заметно побледнел.

— При всем уважении, Игорь Андреевич, я бы не стал на вашем месте полагаться на домыслы… — начал было он.

Но Князев раздраженно перебил:

— Вы не попадете в мою команду ни сегодня, ни когда-либо еще не по этой причине. С вами отказываются работать ведущие хирурги уже не первый год, да и здесь вы давно не оперируете…

— Игорь Андреевич, — вступился было Павел Петрович, спеша восстановить статус-кво, — разрешите мы обсудим это позже?

— Мы разве никуда не спешим? — холодно заметил Князев. — Если вы — нет, то можете обсудить состав команды уже с другим хирургом.

А вот тут в кабинете воцарился арктический холод. Все снова подобрались и напряглись. И в этой тишине особенно отчетливо был слышен скрежет сопротивления в голосе главы клиники:

— Иван Антонович, прошу вас покинуть наше собрание. Вы не участвуете в операции.

Павлову хватило ума убраться молча.

Дальнейшие переговоры с Князевым прошли гладко, насколько вообще могли. За полтора часа меня выжало до основания, хотя ко мне никаких претензий не возникло. И когда все уже поднялись со своих мест, Павел Петрович подхватил меня под локоть и тихо приказал на ухо:

— За ним — везде по больнице.

Я вымотано кивнула.

***

Я был на взводе.

Все здесь бесило. Все эти «недохирурги» — золотые-мальчики-руки-из-задницы! И Павлов был на самом деле не самым неудачным примером. Не любил за это GHC Clinique — половина персонала набрана сквозь пальцы, и больше времени и нервов тратится на выбраковку, чем на работу. Но сегодня и с пациентом не повезло. Какой-то священнослужитель с личными секьюрити по всем углам отделения и приторным шлейфом фейковых убеждений…

Все здесь было против меня. Все сегодня наказывало меня за нарушение собственных принципов! А всему виной банальная слабость! И ее причина