Боль - Вера Холлинс

ухмыльнулся, и леденящая, отвратительная мысль пришла мне в голову, когда мой взгляд упал на его расстегнутые джинсы. Он собирается изнасиловать ее. — Как насчет того, чтобы вздремнуть? — Он замахнулся кулаком на мою голову, и я приготовилась к худшему.

Последнее, что я увидела перед тем, как погрузиться в ужасающую черноту, была моя призрачно-бледная мать, лежащая в позе эмбриона на полу. Она молча смотрела в никуда, совершенно потерянная и сломленная.

ГЛАВА 1

НАСТОЯЩЕЕ

— Постарайся не напиваться слишком сильно. — Я прочитала сообщение Матео и улыбнулась.

— То же самое, — ответила я, добавив смайлик в конце сообщения.

Это был субботний вечер, и мы с Джессикой ночевали у Мелиссы. Мы играли в «Правду или действие» на полу в ее комнате, одетые в пижамы и пили пиво, которое ее родители оставили в холодильнике. Мы были совсем одни в доме, так как отец Мелиссы остался в своей юридической фирме, чтобы поработать над одним из своих дел, а ее мама была в командировке.

Мой телефон время от времени пищал, уведомляя меня о новом сообщении от Матео, который тусовался со своими друзьями.

— Матео сказал мне не напиваться слишком сильно. — Джессика и Мелисса переглянулись и захихикали, чокнувшись своими банками.

— Он такой милашка, беспокоится о тебе. Он не может дышать без тебя, — проворковала Мелисса, и я шлепнула ее по колену. — Что? Это правда! Вы виделись сегодня вечером, и он уже пишет тебе. Он очень скучает по тебе! Более того, он заботится о твоем употреблении алкоголя. Такая пылкая любовь! Такая страсть! — Она встала на колени и подняла руки в воздух, ее выражение лица было чрезмерно драматичным.

Я закатила глаза и рассмеялась.

Она уже была пьяна, как Джессика и я, и более ребячлива, чем обычно. Я посмотрела на них и почувствовала огромную волну благодарности. Мне нравилось проводить время с девочками и вести себя как обычный подросток. Это помогло мне забыть о проблемах в моей жизни. Это сделало меня сильнее и менее тревожной. Жизнь — это не только тьма и боль, и я наконец-то могла расслабиться и сосредоточиться на позитивных вещах, которые так долго ускользали от меня.

Почти три месяца назад рядом со мной никого не было, но теперь у меня были Матео, Джесс и Мелисса, и они были потрясающими. Мы узнавали друг друга все больше с каждым днем, и мне становилось все комфортнее рядом с ними.

Они помогли мне поверить в себя, с чем я боролась даже сейчас. К сожалению, мою самооценку и самоуважение нельзя было развить так легко или быстро. Я все еще не доверяла людям. У меня все еще было много шрамов, но я отказывалась относиться к ним негативно. Я хотела верить, что однажды я исцелюсь. Я хотела верить, что жизнь может предложить мне гораздо больше.

Кайден был бы очень рад видеть меня сейчас, и ему определенно понравились бы мои друзья. Он бы сказал что-то вроде: «Что я тебе говорил, тупица? Ты не такая уж чудачка, как ты думала, и ты можешь добиться гораздо большего, чем думаешь». Он всегда верил в меня, несмотря ни на что.

— Ну, это нормально, что он теперь такой романтичный. Вчера они отметили свой первый месяц, — сказала Джесс и осушила банку.

Один месяц. Я улыбнулась этой мысли. Я вспомнила милый браслет, который я оставила на своем столе, который он подарил мне вчера вечером. На нем были маленькие подвески в форме сердечек разных размеров, прикрепленные к цепочке, и он был милым, как и он сам. Матео Диас всегда был внимательным.

Я не могла поверить, что встречаюсь с ним. Даже когда он пригласил меня на наше первое свидание, у меня было предчувствие, что мы быстро закончим, но вот мы здесь, празднуем первый месяц. Для некоторых людей один месяц не был большим событием, но для меня, у которой никогда раньше не было парня, это было огромным, особенно из-за того, как все началось…

Несколько нитей старой темной паутины поймали меня, и моя улыбка погасла.

— Что не так? — Спросила Джессика, заметив перемену во мне.

Я потянула за волосы и затянула хвост, что я обычно делаю, когда нервничаю.

— Ничего. Теперь моя очередь крутить бутылочку, верно? — Сказала я и крутанула бутылочку.

Прошло почти два месяца с тех пор, как я оттолкнула Хейдена Блэка. Два месяца с тех пор, как я истекала кровью в той больничной палате, сказав ему, что мне на него наплевать. Два месяца с тех пор, как я узнала самым болезненным образом, что он любил меня…

Бутылка остановилась на Джессике.

— Правда или действие? — Спросила я ее.

— Правда, — без колебаний сказала она.

— Ты поцеловала бы Стивена?

Мелисса скривилась.

— Фу! Ты говоришь о моем брате!

Я пожала плечами.

— Что? Никто не говорил, что эта игра честная.

Джесс хихикнула.

— Нет. Без обид, Мел, но поцеловать твоего брата — это как поцеловать улитку. Мокро и отвратительно.

Мелисса поморщилась.

— Стой. Давай не будем говорить о моем брате, ладно? Я не хочу, чтобы мой ужин вырвался наружу. — Она сделала большой глоток пива.

— Если ты продолжишь так пить, тебя все равно вырвет, — поддразнила я.

Она рыгнула.

— Заметано, мам.

Джессика крутанула бутылку, но я больше не могла сосредоточиться на игре. Я допила пиво, и Мелисса протянула мне еще одну банку. Мое опьянение не могло помешать мне вернуться к тем болезненным воспоминаниям о Хейдене. Так было всегда, как только я начинала думать о нем, я не могла остановиться. Его поцелуи и прикосновения глубоко запечатлелись в моем сознании, часто проигрываясь, как заезженная пластинка.

Я причинила боль нам обоим, и, несмотря на все усилия сосредоточиться исключительно на Матео, были моменты, когда мои мысли предавали меня. Я думала, что время все вылечит, но через два месяца я уже не была так уверена. Мне нравился Матео, правда, но это была не любовь. Этого не могло быть, потому что я по глупости отдала свое сердце человеку, который был моим давним мучителем, человеку, который спас мне жизнь и полюбил меня…

Он определенно больше меня не любил. Я разрушила это, когда отвергла его.

— Правда или действие? — Голос Джесс вывел меня из моих мрачных мыслей, и я увидела, что бутылка остановилась на мне.

— Правда.

— Кто целуется лучше? Матео или Хейден?

Мое дыхание прервалось от ее неожиданного вопроса. Мелисса с рычанием посмотрела на нее.

— Правда? Из всех глупых