Правда грешника - Кайли Кент

Облегчение, которое я испытывал, исчезло в одно мгновение.

— Нет. Почему ты ушла, Шелли? — Спрашиваю я ее.

— Я не хотела, Санто. Я не хотела расставаться с тобой. Тебе нужно копать. Найти правду, — повторяет она.

— Что она сказала? Я не расслышал, — настаивает Гейб.

— Она сказала, что не хотела уходить, но все в порядке, потому что теперь она вернулась, — говорю я ему. Все будет хорошо. Она вернулась. Что бы ни случилось, это был всего лишь сон. И теперь она вернулась.

— О, хорошо. Может быть, вам с Шелли стоит немного отдохнуть, приятель. Через несколько часов нам нужно успеть на самолет. — Гейб встает с кровати.

— Да, хорошая идея. — Мое тело заваливается назад, когда усталость наконец берет верх. — Убедись, что Джио знает, что Шелли возвращается домой.



В голове гудит, когда самолет садится на взлетно-посадочную полосу. Прошлой ночью я напился до беспамятства. Сейчас утро, и я не уверен, какой сегодня день. Но это того стоило, потому что я увидел ее. Я буду продолжать напиваться до медленной смерти, если это будет означать, что я стану на день ближе к тому, чтобы снова быть с ней.

Я не хочу умирать, несмотря на то, что все думают обратное. Я знаю, что Джио следит, чтобы я не совершил суицид. Именно поэтому вокруг меня круглосуточно крутится хотя бы один из моих братьев. Но дело в том, что я бы так с ними не поступил. Я живу и дышу ради своих братьев.

Я, блять, люблю Шелли, без сомнения, и боль, которая поглощает меня из-за ее потери, – это самое худшее, что я когда-либо чувствовал. Я бы никогда не заставил своих братьев испытать подобную боль. Так что их постоянная забота бессмысленна.

Интересно, кому посчастливилось нянчиться со мной сегодня? Похоже, они дежурят по очереди, словно у них есть какое-то расписание. Я не удивлюсь, если сегодня это будет Джио. Он всегда готов к любой ситуации.

Как только я выхожу из самолета, то иду к заднему сиденью второго затемненного внедорожника. Марсель садится рядом со мной. Похоже, это ответ на мой вопрос.

— Что у нас сегодня на повестке дня? — Спрашивает он.

— Сон, — стону я, откидываясь на подголовник. Мне нужно, блять, поспать. А потом мне нужно выпить, пока я снова ее не увижу. Мне нужно с ней поговорить. Я не понимаю, чего она хочет. Что она хочет, чтобы я раскопал… О какой правде она, блять, говорит и какую пользу это сейчас мне принесет?

Шелли всегда была слишком невинна для такой жизни. Мне следовало держаться от нее подальше. Я думал, что смогу защитить ее. Уберечь ее. Я не знал, что угроза для нее окажется так близко. Это моя вина, что ее здесь нет. Это я виноват, что не могу увидеть ее прекрасную улыбку, услышать ее смех. Это я виноват в том, что нашего ребенка забрали из этого мира еще до того, как он успел родиться.

Больше всего я сожалею о том, что именно Джио сделал это. Всадил пулю между глаз нашему отцу. Я сам должен был это сделать. Я был так потрясен и опечален, обнаружив Шелли мертвой, что просто застыл на месте. Когда она нуждалась во мне больше всего, я, блять, подвел ее. Я должен был отомстить за нее, но я этого не сделал.

И я никогда не узнаю почему это произошло. Старик всегда был чудовищем – это я знаю точно. Но я никогда не думал, что он опустится так низко. Меня это не должно удивлять. Он убил собственную жену, когда мы все были детьми. Мы с Джио – единственные, кто помнит нашу мать. Остальные трое были слишком малы. Не сказать, что я много о ней помню. Но я помню, как она боялась собственной тени. Она все время была напугана. И теперь я понимаю. Я знаю, чего она так боялась. Монстра, за которого вышла замуж.

Как только машина останавливается перед нашим домом, я выскакиваю из нее и иду прямиком наверх, в свою комнату. Единственное, что есть хорошего в этом месте, так это то, что Шелли здесь никогда не была. У меня нет здесь воспоминаний о ней.

Я падаю на кровать, моя голова все еще раскалывается, когда я закрываю глаза. Я стону, когда раздается стук в дверь и поворачивается ручка.

— Что? — Я даже не потрудился поднять голову.

— Ты спишь? — Спрашивает низкий голос.

— Нет, я пеку чертов торт, Марсель. Разве не видно, что я, блять, делаю? — Ворчу я на своего брата.

— Ну охренеть, отличное у тебя настроение, мать твою, — огрызается он в ответ.

Я открываю один глаз и смотрю на него.

— Ты собираешься стоять здесь весь день? Знаешь, мы можем помочь тебе избавиться от этих жутких сталкерских наклонностей.

— Отъебись. Я ухожу. Звони, если что-то понадобится, — говорит он.

Ха, похоже, сегодня он все-таки не моя нянька. Я киваю, когда он захлопывает дверь, и снова закрываю глаза.



Что-то острое бьет меня по ребрам. Я вытягиваю руку, обхватывая что бы это ни было. Затем мое затуманенное зрение фокусируется на ноге – тонкой ноге – и туфле с острым носком. Я поднимаю голову, пока не натыкаюсь взглядом на единственного человека в этом мире, который ненавидит меня так же сильно, как и я сам.

— Какого хрена ты меня пинаешь? — Ворчу я, ослабляя хватку на ее лодыжке.

Старшая сестра Шелли еще раз пинает меня, прежде чем я переворачиваюсь и встаю.

— Почему ты спишь здесь? И от тебя воняет, как от гребаной пивоварни, — шипит она.

— Я тоже рад тебя видеть, Кристен. — Улыбаюсь я ей. Я позволю ей выместить на мне свой гнев, потому что я этого заслуживаю. Из-за меня женщина, которую мы оба любим, находится в шести футах под нами. В буквальном смысле, учитывая, что сейчас мы стоим по разные стороны могилы Шелли. Могилы, на которой я, должно быть, заснул. Снова. Я даже не помню, как пришел сюда.

— Возьми себя в руки, Санто. Это... — Кристен указывает рукой на меня. — ... жалко, даже