У каждого свой ад - Юлия Шульц

— Я проведу вас до дома. Вы далеко живете?

— Нет, до конца аллеи и через дорогу, так что не стоит волноваться, я сама.

— У вас в городе все девушки такие самостоятельные? Другая бы уже визжала и бросалась на шею своему спасителю, — словив мой взгляд, он поднял руки в примирительном жесте, — это была шутка, чтобы немного разрядить обстановку. Но все-таки я вас провожу.

— Ладно, пойдемте.

— Кстати, меня зовут Даниил.

— Александра, — ответила я, мечтая скорее добраться до дома, потому что рана, нанесенная ножом, или что там было, начала беспокоить. Хоть бы зашивать не пришлось, потому что самостоятельно до нее я не дотянусь, а в больнице лишних разговоров не хотелось.

Мы остановились возле подъезда, и я вновь посмотрела на своего провожатого. Здесь света было достаточно, чтобы рассмотреть его, как следует. Я не ошиблась. Он был чертовски привлекателен, но после своего бывшего благоверного красивых мужчин я опасалась. Они только и умеют, что разбивать сердца и выматывать нервы. У Даниила были красивые темные глаза миндалевидной формы, тонкий нос с легка раздутыми ноздрями, темно-каштановые волосы с аккуратной стрижкой, тонкие, но выразительно очерченные губы и высокие скулы. Да ему бы для женских журналов сниматься, а не девушек по вечерам спасать.

— Еще раз спасибо, — сказала я и начала шарить в сумке в поисках ключей.

— Саша, у вас кровь, — воскликнул мой новый знакомый с беспокойством в голосе. — Рану надо обработать, может, и зашивать придется. Вам надо в больницу.

— Не стоит беспокоиться, она вряд ли глубокая. Я сама справлюсь.

— Позвольте тогда хотя бы помочь вам. Я врач.

— Врач? — удивилась я.

— Ну да, а в чем дело?

— Дело в том, что вас я не припоминаю среди врачей нашего города.

— А вы их всех знаете?

— Думаю, что да, поскольку сама являюсь одной из них.

— Значит, коллега, — улыбнулся Даниил. — Я только сегодня приехал в город. Завтра мой первый рабочий день в вашей больнице.

Вот это совпадение! Хирург, которого прислали нам в помощь из области, возможно, спас мне жизнь.

— Давайте поднимемся. Поможете мне. Заодно проверим, насколько вы квалифицированы. Не могу же я своих пациентов доверить вам без экзамена, — Даниил смотрел на меня, подняв одну бровь. И теперь настала моя очередь поднимать руки в примирительном жесте. — Шучу я, шучу.

В квартире он быстро и профессионально обработал рану. Пару швов все же пришлось наложить, с чем Даниил справился тоже на пять баллов.

— А теперь, Александра, надо позвонить в полицию.

— Нет! — воскликнула я чересчур эмоционально. — Не надо в полицию.

— Но почему?

Представив, как через минут двадцать после звонка сюда врывается мой бывший и начинает метать молнии так, что Зевс-громовержец позавидует, я поежилась. Но реальную причину моего нежелания связываться с представителями правопорядка я рассказывать не стала, поэтому, махнув рукой, ответила:

— Да никого они не найдут. Только будут на допросы таскать.

Едва я захлопнула за Даниилом дверь, как воспоминания о сегодняшнем вечере начали всплывать в моей уставшей голове. То, что напавший на меня человек не был простым грабителем, я поняла еще на аллее, когда его не заинтересовали ценные вещи. Про что он там спрашивал? Про кинжал... Мне самой было интересно, о каком кинжале шла речь. Я-то ничего подобного и в руках никогда не держала. Странно, все это очень странно.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Номер на дисплее не определился, и в свете сегодняшних событий мне это не понравилось. Звонивший настойчиво требовал ответа — за первым неотвеченным вызовом сразу последовал второй, потом третий. На четвертом звонке я не выдержала и подняла трубку.

— Слушаю, — на другом конце провода был странный гул. — Алло! — повторила я.

— Будь осторожна, — раздался в трубке тихий голос. Кажется, мужской. — Они придут за кинжалом. И получат его любой ценой.

— Какой кинжал? У меня нет и никогда не было никакого кинжала.

— Они этого не знают. Кинжал был у твоего отца перед его гибелью. И теперь они думают, что он у тебя.

— Но кто они? И кто вы?

— Я Дед Мороз, который решил предостеречь тебя от опасности, — на этой фразе звонивший прервал связь.

Я в недоумении уставилась на телефон, как будто он мне мог дать ответы на все вопросы. А вопросов становилось все больше и больше. Значит, какие-то злоумышленники ищут кинжал, который был у моего отца. И, видимо, попал он к нему в течение полугода до его смерти. Но почему его ищут спустя десять лет?

Итак, попробуем восстановить события. В том году я только поступила в институт и уехала в областной город в конце лета. Тогда точно ни о каких кинжалах я не слышала. С отцом мы созванивались почти каждый день. Я рассказывала ему про учебу, он мне — про события в городе, про друзей и даже соседей. Он знал все и обо всех. За двадцать лет на должности начальника уголовного розыска с ним произошло то, что называют профессиональной деформацией. Даже во внерабочее время он все замечал, анализировал, сопоставлял, обобщал. Я иногда в шутку посмеивалась над ним, а он, тяжело вздыхая, говорил: “Такая профессия накладывает отпечаток. Я уже и сам за собой этого не замечаю”.

Вернулась я в город за пару дней до Нового года, надеясь отметить праздник в маленьком семейном кругу. Тогда-то, наверное, что-то и случилось. Отец почти круглые сутки проводил на работе, расследуя череду странных убийств, которые начались где-то за неделю до главного праздника. Он приходил домой буквально на пару часов, хмурый и задумчивый. От моих вопросов отмахивался и только иногда повторял: “Это очень необычное дело”. Что это было за дело, я так и не узнала...

Днем тридцать первого декабря он позвонил, когда я уже отчаялась провести с ним новогоднюю ночь.

— Сашка, — сказал он, — сегодня все закончится. Накрывай на стол.

Его голос, как мне показалось, звучал не совсем радостно. Скорее, немного опечаленно, будто он узнал что-то, что его расстроило. Но тогда не обратила на это внимания. Отца я в тот вечер так и не дождалась...

Около девяти вечера его тело нашли на той же злополучной аллее, где я сегодня сама мысленно простилась с жизнью. Полиция сделала поимку убийцы приоритетным заданием, работали над убийством все сотрудники городского управления, но постепенно дело попало в разряд нераскрытых. А мне стало не до того, каким расследованием занимался отец. С тех пор я ненавидела снег и Новый год, потому что этот праздник забрал у меня самого близкого человека. Хотя в