Коник-остров. Тысяча дней после развода - Татьяна Рябинина

Сказать, что не могла отказаться? Смешно, потому что запрос был не к нам, а от нас. Диссер? Еще смешнее. Не знала, кто начальник гидростанции? И вовсе детский лепет. Да нет, наглое вранье, потому что не могла не знать.

Выходит, остается только правда.

Я знал, что ты долбанутая, Азарова, скажет — или подумает — он, но чтобы до такой степени…

И будет абсолютно прав. А мне придется это перетерпеть. Как и месяц с ним рядом. Под одной крышей, в тесном контакте. Рабочем контакте, разумеется.

— Ну вот, приехали.

Александр остановился на берегу, у самого дощатого причала, где покачивался на волнах катер — небольшой, неказистый, полностью открытый — от ветра и брызг не спрячешься. Ивана я увидела сразу, он разговаривал с патлатым мужиком в камуфляже.

Изменился, отметила я как-то отстраненно. Похудел, прическа другая, щетину отпустил. Рыбацкие штаны, брезентовая грубая куртка, берцы.

Мы не виделись с того дня, когда получали в загсе свидетельства о разводе. Буквально вчера я пыталась подсчитать, сколько времени прошло. Оказалось, что без нескольких дней тысяча.

Тысяча дней после развода… Прямо название для женского романа.

— Здравствуй, Саша, — сказал он подчеркнуто спокойно, глядя куда-то мимо меня.

— Так виделись же, Федорыч, — удивился Александр.

— Я не тебе.

— А-а-а. Так вы знакомы, выходит?

— Знакомы, — Иван сплюнул в сторону. — Это моя бывшая жена.

— О как! — Александр озадаченно сдвинул бейсболку на затылок. — Ну… там это… монашьи коробки в кузове. Заберешь?

— Места мало. Ну ладно, давай. Когда еще паломники соберутся. Они там небось подъели уже все.

Я стояла рядом со своими двумя сумками в каком-то ступоре, даже не ответив на приветствие.

— Это все твои вещи? — Иван подхватил их, и я молча кивнула.

Александр с патлатым тем временем выгружали из кузова коробки, помеченные крестом, относили их на причал и плотно ставили в катер, и так уже изрядно заполненный. Мне даже стало страшно, доплывет ли. Когда последний уголок заняли сумки, немного места осталось только рядом с водительским — или капитанским? В общем, рядом со штурвалом.

— Счастливо, ребят! — крикнул Иван, заводя двигатель. — Сашок, ты рацию только не забывай на зарядку ставить, ладно?

— До свидания, — отмерзла и я.

Тяжело плюхая поперек волны, катер отошел от мостков, развернулся и взял курс в открытое… не море, конечно, но туда, где вода на горизонте сливалась с небом. Вскоре и тот берег, откуда мы отплыли, превратился в тонкую линию. Брызги летели в стекло, Иван то и дело смахивал их дворниками.

Надо же, и у катера, оказывается, есть дворники, а я не знала.

Черт, о чем я только думаю?

Хоть бы он сказал что-нибудь уже, а то словно камень на шее висит. Или лучше пусть молчит? Будем общаться чисто по делу, хочешь не хочешь, а придется.

— Ну и как это понимать? — тон был тяжелым, словно тот самый камень.

— Что именно? — малодушно уточнила я, оттягивая ответ.

— Саша, не надо включать дурочку. Какого хрена тебя сюда принесло?

— Мне нужно было «поле» по моей теме. По диссеру. Водоросли. Ты писал докладную, что у вас расплодились диатомы. Научрук предложил поехать.

— И ты не знала, что это моя докладная? — Иван с сарказмом вздернул брови.

— Узнала, когда уже согласилась, — еще барахталась я.

— И не могла отказаться?

— Могла, но…

— Но? — он повернулся ко мне, прищурив глаза. Так знакомо, до боли!

— Время поджимает, практика нужна… Хорошо, смысла нет врать. Не только поэтому. Это был… незакрытый гештальт.

— Да ладно! — Иван коротко, с издевкой хохотнул. — Неужели незакрытый? Что ты там, интересно, не закрыла? Мало с Магничем натрахалась у меня под носом?

— И это ты говоришь?!

Полыхнуло так, что из глаз посыпались искры. В самом буквальном смысле: в поле зрения замелькали огненные точки. Такое со мной и раньше бывало, когда резко падало давление. А лекарства где-то в одной из сумок. Надо срочно успокоиться, иначе обморок доберется до меня раньше, чем я до них. Нервы, бессонная ночь, весь день в дороге — ничего удивительного.

Закрыв глаза, я глубоко и медленно дышала, считая про себя. Пусть говорит что хочет, я просто не буду слушать.

Нет, я не думала, конечно, будто за три года все улеглось настолько, что мы встретимся друзьями. Но не предполагала, что не улеглось вообще ничего. Как будто только вчера, наговорив друг другу такого, после чего обратной дороги уже нет, подавали через Госуслуги заявление на развод, а потом я срывала с вешалок свои вещи и кидала их в чемодан. Как будто только вчера вышли из загса со свидетельствами о разводе, и он сказал: «Надеюсь, больше тебя никогда не увижу», а я ответила: «Взаимно!»

Ну что ж… наши надежды не сбылись. Мы все-таки встретились.

____________

*Лимнология (озероведение) — раздел гидрологии, изучающий физические, химические и биологические аспекты пресных закрытых водоемов. Имеется в виду Институт озероведения Российской академии наук в Санкт-Петербурге

Глава 1

Александра

двумя неделями раньше

— Шурочка, там Глеб Матвеич тебя зовет.

Лаборантка Дина хлопала наращенными кукольными ресницами и притворялась, будто я не просила так меня не называть. Имя свое я не любила, но если Александру и даже Сашу терпела, то Шура бесила до зубовного скрежета.

Имечко подкинул дед-полковник, мечтавший о внуке. Родители, словно чувствуя смутную вину за необеспечение требуемого, взяли под козырек. Ровесникам сочетание имени и фамилии ничего не говорило, но люди постарше, услышав «Александра Азарова» — точнее, «Шура Азарова», — начинали улыбаться. А дед и вовсе звал меня «корнет Азаров»*, тем более, лет до десяти я больше была похожа на мальчишку и дружила в основном с мальчишками.

С Матвеичем, начальником лаборатории, где я числилась в качестве старшего научного сотрудника, мы были в хороших отношениях, поэтому вызов вряд ли предвещал что-то неприятное. Скорее, разговор предстоял по моей диссертации, которая подбуксовывала без практической части. Война водорослей — тема не революционная, хорошо проработанная, с богатой теорией, но я подвязывала ее именно на практику, причем на примере северо-западных озер, где из-за климатических колебаний процесс резко активизировался. Поэтому Матвеич, мой научрук, хотел отправить меня «в поле», как только подвернется случай.

— Присаживайся, Александра, — кивнул, не отрываясь от монитора, Матвеич, когда я вошла в его отгороженный от лаборатории кабинетик. — Тут из Петрозаводска ответили, по твоей теме. Начальник волозерской биостанции еще в прошлом году жаловался, что резко пошли