Новый порядок - Хелен Харпер

— Не пускают, — я пожимаю плечами и слегка улыбаюсь. — Я особенная.

— Хм, — женщине без малого пятьдесят, и она безупречно одета. На её лице нет ни единой отметины, так что она не ведьма, но от неё всё равно исходит аура магии, которая заставляет меня остановиться. — Нео-друид? — предполагаю я. Это всё равно что ткнуть пальцем в небо, но я нутром чую, что права.

Она поджимает губы.

— Молодой вампир, который действительно что-то знает. Интересно. Что я могу для вас сделать?

Я слегка расслабляюсь.

— Мне нужны знания, — тихо говорю я. — Вампирические. Мне сказали, что вы можете помочь.

На её лице появляется понимающее выражение.

— Дай угадаю. Вы совершили ужасную ошибку, будучи завербованной, и ищете способ исправить это.

Настаёт моя очередь удивляться. Никто из тех, кого я опросила, не понял этого до того, как я им сказала. С другой стороны, никто из них не догадывался, что я новообращённый вампир. Мои мысли, должно быть, очевидны, потому что она одаривает меня понимающей улыбкой, которая не совсем касается её глаз.

— Иначе зачем бы такой молодой кровохлёб оказался здесь?

— У вас были и другие? — с надеждой спрашиваю я.

Она качает головой, хотя выражение её лица смягчается.

— Нет.

Мой восторг улетучивается. Я не утруждаю себя дальнейшими преамбулами.

— Это возможно?

— Я на подобное не рассчитываю. Но, — добавляет она, поднимая указательный палец в воздух, когда мои плечи опускаются, — мне раньше не приходилось разбираться в этом вопросе.

Я задумчиво смотрю на неё.

— А если бы я попросила вас разобраться в этом сейчас?

Женщина начинает расставлять на полке какие-то полудрагоценные камни. Она берёт аметист и, нахмурившись, смотрит на него, прежде чем аккуратно вернуть на прежнее место. Я прикусываю язык, чтобы не рявкнуть на неё от нетерпения.

Наконец, она смотрит на меня.

— Зачем мне это делать?

— Я заплачу вам. Какой бы ни была цена.

На её лице мелькает жадность, однако, к сожалению, её слова не соответствуют её эмоциям.

— Предположим, что где-то есть что-то, какое-то давно забытое заклинание, которое может отменить трансформацию, запущенную процессом вербовки. Если оно и существует, то глубоко запрятано. На поиск могут уйти месяцы, и нет никакой гарантии, что такое заклинание сработает, даже если оно существует.

— Я могу подождать.

Она шумно выдыхает.

— У вас есть всё время мира. По крайней мере, ещё двести лет, если, конечно, вас не прибьют, когда вы будете бродить по улицам и задавать глупые вопросы, пока ещё слабы, как котенок. У меня не так много времени.

Я стискиваю зубы.

— Я компенсирую вам потраченное время.

— Мой муж сказал бы, что деньги не принесут мне никакой пользы, когда я лежу на глубине двух метров в гробу. Он был идеалистом.

— Но…

— Послушайте. Вы кажетесь милой, но взгляните на это с моей точки зрения. Я потрачу время и энергию на поиски этого заклинания, которое настолько неуловимо, что никто никогда о нём не слышал. Если я найду его и использую, чтобы превратить вас обратно в человека, каким бы человеком вы ни были, то как вы думаете, что произойдёт дальше? — я хмурюсь. — Я расскажу вам, что произойдет. За моей головой будут охотиться пять Семей. Я, вероятно, продержусь минут пять. Так что подумайте об этом. Зачем мне подвергать опасности свою короткую смертную жизнь, вступая в конфликт практически с каждым вампиром в стране?

— Они могли бы обрадоваться обращающему вспять заклинанию, — слабо протестую я.

Она бросает на меня насмешливый взгляд.

— Правда? Какую пользу они могут извлечь из такого заклинания?

— Люди совершают ошибки! Они должны иметь возможность изменить своё мнение.

— Что произойдёт, если Семьи начнут использовать его как оружие друг против друга? Медичи решает, что Лорд Галли ему не нравится, и возвращает его в человеческое состояние, чтобы иметь возможность убить его одним движением руки. Как вы думаете, что из этого выйдет?

— Они бы так не поступили. Существуют законы…

— Вампирские законы защищают вампиров, — она склоняет голову набок. — Если они станут людьми, всё будет по-другому.

— Я понимаю ваши доводы, — говорю я, пытаясь её урезонить. — Но правительство сойдёт с ума, если Семьи начнут убивать людей, когда им заблагорассудится.

Она запрокидывает голову и смеётся.

— Вы действительно думаете, что кого-то, кроме Семей, будет волновать, если бывший кровохлёб обнаружится мёртвым?

Я тупо смотрю на неё.

— Кроме того, даже если бы это не было проблемой, вы действительно думаете, что вы первый новообращённый вампир, у которого возникли сожаления? Такое, наверное, случается постоянно. Сомневаюсь, что кто-то был бы рад видеть, как кучка преступников внезапно возвращается на улицы. И я не думаю, что кто-то из старших членов Семьи, даже Монсеррат, хочет, чтобы у него возникла такая головная боль. Все эти усилия при вербовке внезапно идут прахом? — она щёлкает пальцами, и к потолку поднимается облачко белого дыма. — Нет. Если бы я наткнулась на обращающее вспять заклинание, они убили бы меня, не задумываясь.

Я делаю шаг вперёд, затем понимаю, что это может быть расценено как угроза, поэтому снова отступаю. Тот факт, что эта женщина знает, что в Семьях есть сильный криминальный элемент, означает, что она не просто вешает мне лапшу на уши. В прямом или переносном смысле. Чувствуя, как ускользает любая возможность, на которую я могла рассчитывать, я предпринимаю последнее отчаянное усилие.

— Нам необязательно рассказывать кому-либо.

Она пристально смотрит на меня. Я опускаю голову, не желая признавать поражение.

— Вы знаете кого-нибудь ещё, кто мог бы заняться поисками обращающего вспять заклинания?

— Я надеюсь, что вы не поощряете меня подвергать опасности кого-либо из моих знакомых.

— Пожалуйста. Должно же быть что-то… — моё отчаяние очевидно.

У неё каменное лицо: совершенно, неумолимо непреклонное.

— Нет.

Оказавшись в тупике, я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Спасибо, что уделили мне время, — бормочу я.

— Воу! — она хватает меня за руку. Рефлекторно я отталкиваю её, и она отлетает назад. Её тело врезается в ближайшую стену, а затем оседает на пол. Я вздрагиваю. Чёрт возьми. Я всё время забываю, что стала намного сильнее, чем была раньше. Я бросаюсь помочь ей подняться, но она сердито смотрит на меня и с трудом поднимается на ноги самостоятельно.

— Я собиралась сказать вам, — говорит она, потирая руку в том месте, где она ударилась о стену, — что если вы не хотите, чтобы я рассказала об этом разговоре кому-либо, например, старшему члену Семьи, вы компенсируете мне потраченное впустую время и купите что-нибудь в магазине. После этой маленькой выходки вы можете купить две вещи.

— Что? —