Шутки крови - Дарья Катина

— Отдай матери.

Парень озадаченно почесал затылок и оповестив всех о решении шефа, набрал номер Павла — друга и подельника Антона.

— Паха привет, тут такое дело, — коротко поведал он последние новости, — Потом он просто молча свалил. Сказал, что будет в понедельник.

— Ясно. Если сказал, значит будет.

— А куда он свалил?

— Тебе зачем? У него нычек много. Потом сам расскажет. Разгружайтесь и на завтра свободны. В воскресенье собираемся в нашей сауне, — закруглил беседу Павел, отключая связь.

Антон любил большие скопление народа, он чувствовал толпу, её настроения, желания и готовность к действию. Но сегодня ему было не до неё. Он быстро пересек один людской муравейник и тут же погрузился в другой, более плотный, многолюдный и опасный. Шанхай. Китайский вещевой рынок в самом сердце города. Город в городе, по образу и подобию Московского Чиркизона, только в разы меньше. Быстро миновав блошиные ряды, нырнул в неприметную харчевню и пройдя через кухню спустился в подвал. Подпольное казино работало в штатном режиме — шум гам в общем зале и напряженная тишина в приват кабинетах, где крутились совсем уж неприличные деньги. Но сегодня игра его не интересовала, ему нужен был бармен с редкой фамилией Петров.

— Привет Рома, подменись, пойдем, пошепчемся.

Бывший хоккеист, а нынче хозяин так называемого Бюро Услуг, в свободное от работы время, реализовывал здесь свои юношеские мечты, а заодно заводил весьма полезные знакомства.

— Антоха, что случилось? Сто лет тебя не видел. Ты чего такой бледный?

— Привет, брат. Мне нужна информация. Лучше тебя никого нет, ты сам знаешь. Надо сделать все тихо и незаметно. Надо лично мне. Полная конфиденциальность. Никто не должен знать, только я и ты.

— Я понял, — озадаченно протянул Роман, — Говори, я могила.

Антон достал из кармана бумажник, из секретного отделения аккуратно вытянул фотографию и протянул собеседнику.

— Интересующий объект — крайний справа. Предположительно живет в Зорькино. Нужна полная информация. Абсолютно все, любая мелочь, даже слухи. Ну и конечно установочные данные, а так же родственники и знакомые. Бюджет любой. Узнать надо по тихому, но вчера.

— Фотку оставишь?

— Нет, перефотай. Я не могу её оставить. Она у меня одна.

— Хорошо, подожди десять минут, — парень тут же испарился, а Антон прошел к бару и заказал себе кофе.

Через полчаса он вышел на свежий воздух и пошел пешочком, как в старые добрые времена, в сторону набережной. Летний душный город, конечно, не самое удачное время для променада, но когда это случается довольно редко, то все равно приносит ни с чем не сравнимое удовольствие. Давно забытое удовольствие. Он уже долгое время не испытывал обычных человеческих эмоций и напоминал биоробота, запрограммированного на определенные цели и задачи. Даже близкие с ним парни иногда думали, что перед ними не человек, а какая-то непонятная сущность, которой вообще не знакомы понятные всем ощущения и чувства. Он был такой не всегда, а точнее был совсем другим, скорее излишне эмоциональным, и напоминал больше холерика, чем флегматики или меланхолика. Сейчас ни один из известных типов темперамента к нему не подходил. Временами он вообще не напоминал, даже себе, живого человека. Поел и попил — чтобы не сдохнуть от голода и жажды, поспал — чтобы восстановить потраченную за день энергию, и видимо по инерции, продолжал дело, которое когда-то начал. Он не раз задавал себе вопрос: Зачем теперь ему это нужно? И ни разу не находил ответа, бессмысленно продолжая, с присущим ему упрямством, воспроизводить очередной день сурка. Пока сегодня не увидел призрак! Сначала он удивился. Потом испугался. Это были две первые реальные эмоции за последние несколько лет. После этого он почувствовал, что ему жарко, что он голоден и хочет именно мяса, а не просто сожрать то, что ближе лежит, что у него затекла спина и ещё куча всякой другой несущественной фигни, на которую до этого, он долгое время, просто не обращал внимание. Но хуже всего было голове, которая чуть не взорвалась от потока информации, посылаемой ей внезапно ожившими органами чувств. И этот поток тут же разбередил старые раны, которые слегка зарубцевались, но казалось бы, только и ждали момента, чтобы опять воткнуть осиновый кол прямо в его, уже почти мертвое сердце.

— Это что-то должно значить. Это знак. Может в этом смысл всего моего беспонтового существование, — на ходу шептали его сухие губы. — Надо все узнать.

По центральной улице города неторопливо шёл совершенно седой, коротко стриженый молодой мужчина и с удивлением рассматривал давно забытые закуточки и переулки, которые знал с детства, как свои пять пальцев. Его походка за последний час неуловимо изменилась и стала отдалённо напоминать целеустремленность, как и все остальные движения тела. Он наконец-то проснулся. Или точнее будет сказать — ожил. В это время в кармане завибрировал мобильник. Мельком взглянув на незнакомый номер, он равнодушно ответил:

— Слушаю, говорите.

— Привет, это Серега Бульдог. Слыхал о таком? Надо увидеться…

Глава 2. Царица…

Пробуждение было долгим и мучительным, глаза и губы не разлипались, жутко хотелось в туалет. А ещё больше хотелось сдохнуть.

— Ы-х-х-х, — Санька мотнул головой, и тот час же в ней взорвалась атомная бомба! — Ой, бля-я-я!!! Где это я? — Стараясь не шевелиться, он провел мутным глазом по помещению, но так и не понял, где находится. Взгляд зацепился за грязное окно, в котором виднелся искаженный кусок улицы. — На водокачке! — пришло запоздалое озарение.

— Какого хрена я тут делаю? — память упорно отказывалась служить хозяину. Нет, начало то он помнил: они с корешем Федькой подрядились наколоть дров завклубше Петровне, она пообещала дать по сотке на рыло. Работа шла ни шатко, ни валко, потому как стояла жуткая жара, и она по доброте душевной поддалась на их стоны и мольбы и дала им червонец на минералку. Начало было положено. Найти второй червонец, чтобы хватило на бандурку браги, было делом техники. Дальше воспоминания частично стерлись. Потом они под вонючий и мутный спирт, помогали Ваське Морковкину бортировать колесо на его стареньком Белорусе, на котором и отправились в путешествие по исторической родине, радуя себя и односельчан модным вокальным репертуаром. Окончательно воспоминания обрывались на живописной полянке за заброшенной свинофермой, где компания значительно увеличилась, разбавилась особами противоположенного пола и издалека напоминала корпоративный пикник какой-нибудь небольшой, но дружной фирмы. Санька с трудом приподнялся и встал на четвереньки, вокруг него в неестественных позах валялось несколько мужских и женских тел, среди которых он узнал Люську, по прозвищу «Тефаль». Вернее раньше её все называли