После него - Ашира Хаан

он, заходя в каюту и отодвигая меня с дороги, чтобы закрыть дверь за собой. — Во что-нибудь красивое. Только на этот раз трусы надень.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я молча смотрела на него, отказываясь понимать подобные шутки прямо сейчас.

— Идем ко мне, — сказал Тимур. — Выпьем и поговорим.

19. Терраса

— К тебе тоже надо переодеваться? — вяло возмутилась я.

— Нет, у меня в каюте нет дресс-кода, — качнул головой Тимур. — Раз ресторан отменяется, идем прямо так.

— В этом? — я дернула полу халата.

— В чем хочешь.

Ну ладно, сам виноват.

Я пожала плечами и пошла.

Мы поднялись на лифте на одну из верхних палуб и уже там прошли в коридор, где была его каюта. Оформление тут было совсем иным. Сам коридор намного шире, потолки выше, вместо дешевых пластиковых панелей стены закрывали деревянные. Светильники в виде старинных бронзовых ламп, древние карты на стенах, ковер с глубоким ворсом и сложным узором. Да и двери кают с позолоченными номерами выглядели куда роскошней, чем те, что достались пассажирам попроще.

Тимур открыл дверь своей каюты — и мы попали в шикарный двухкомнатный сьют. В гостиной был обеденный стол на шесть человек, телевизор во всю стену, длинный диван и рабочее место. А в спальне — гигантская кровать с мягким изголовьем и туалетный столик.

Оттуда же был виден выход на террасу.

Посреди гостиной стоял стальной чемодан на колесиках, но больше никаких признаков обитаемости каюты не было.

Тимур открыл мини-холодильник и достал розовое вино. Подхватил бокалы со стола и кивнул в сторону террасы:

— Пойдем там посидим.

Лайнер стоял в круизном порту Монтевидео, так что, увы, видов на буйную тропическую зелень и белоснежные пляжи нам не досталось. Зато бесконечный океан с далеким горизонтом были полностью в нашем распоряжении.

Я села в кресло, Тимур разлил вино по бокалам.

— Фруктов? — спросил он.

— Нет, спасибо, не хочу…

В горле все еще стоял комок.

Я ждала, что он придвинет второе кресло и сядет рядом, но вместо этого Тимур вдруг опустился прямо на пол у моих ног, оперся на стеклянную ограду спиной и развязал галстук.

Вино на вкус оказалось очень легким и радостным, идеальным для такого вот вечера на балконе шикарного сьюта в круизе с роскошным мужчиной.

Жаль только, что я в своем халате и с заплаканной мордой плохо вписывалась в идеальную картинку из глянцевого каталога. Хотя кто знает, о чем разговаривают идеальные мужчины и женщины из рекламных роликов, любуясь красочными закатами?

— Что ты хотел узнать у Максима? Спроси меня, — начала я этот странный разговор. — А то я уже начинаю уставать от этого странного сломанного телефона.

Тимур отпил глоток вина и задумчиво, как бы между делом, положил ладонь на мое колено. Погладил его пальцами. Отпил еще глоток.

— После того как ты сказала, что ты его бывшая жена, мне стало любопытно, почему он тебя скрывал, — сообщил он. — Поэтому я снова с ним поговорил.

— Он разве скрывал? — удивилась я. — Не замечала.

— Ты хоть раз была у него на работе?

— Нет, зачем?

— На корпоративах? На наших выездах? В командировках?

— Нет, — снова признала я. — Но у меня на праздники обычно своя работа. Я тот человек, который устраивает корпоративы. Отпахать свой, а потом еще ехать на чужой — ну так себе отдых.

Пальцы Тимура осторожно поглаживали мою кожу. Местечко под коленкой, где обычно щекотно, оказалось очень чувствительным, и от каждого прикосновения там разбегались мурашки.

— То есть, это совсем не странно! — сказала я. Почему-то хотелось оправдаться. Или оправдать Максима. Я никогда не задумывалась, почему не хожу с ним на корпоративы. Просто так. — Так ты не знал, что он женат?

— Знал… наверное. — Тимур потер ладонью лоб. — Просто никогда об этом не задумывался. Наверное, в кадрах знают, но мне-то зачем?

— Тогда почему ты решил, что он скрывал меня?

От следующего глотка вина у меня закружилась голова. Когда я последний раз ела? На завтраке? Обед я пропустила…

— Потому что на мои вопросы о тебе Максим отвечал с явной неохотой, — сказал Тимур. — И только когда ты сказала, что он твой бывший муж, мне все стало ясно.

— Что стало ясно? — насторожилась я.

Но вместо ответа Тимур задал новый вопрос:

— Как вы развелись? По чьей инициативе?

Вот тут я поняла, что переоценила свои силы. Не уверена, что хочу вести этот разговор.

Отставила бокал с вином на столик, согнулась, окунула лицо в ладони.

Глубоко вдохнула, но тошнота, разливающаяся в животе, не хотела проходить.

Тимур чуть-чуть придвинулся ко мне. Вместо деликатных пальцев мою лодыжку обняла горячая ладонь. И другая. Он гладил мою ногу от колена до ступни, согревал пальчики теплыми руками.

Я поняла, что не дышу — и довольно давно! — когда тело само резко и судорожно сделало вдох, и я почти поперхнулась кислородом.

— По моей.

В груди снова пекло, и мне пришлось заставить себя вдохнуть еще раз.

— Почему? Он изменил? — спокойно спросил Тимур

— Нет, — качнула я головой.

Тимур повернулся ко мне, нахмурился:

— Поднял на тебя руку?

Я ощутила, что его пальцы, умело разминающие мою ступню, замерли и стали жестче.

Поспешно заверила:

— Нет!

— Пил?

— Нет!

— Ты его разлюбила?

На этот вопрос я еще не была готова ответить.

Но пока я паниковала, Тимур успел задать следующий:

— Ты ему изменила?

А на этот — готова:

— Нет!

— Тогда почему?

Мне ужасно не хотелось, чтобы он думал обо мне, как о полной идиотке.

Но признаться в своей глупости было все-таки нужно.

Я прикусила губу и сжимала зубы, пока не почувствовала соленый привкус крови.

Тимур развернулся, становясь на колени перед креслом. Заглянул под занавесь моих рассыпавшихся волос, пытаясь разглядеть выражение лица.

— Агата…

— Прости, мне стыдно до одури.

— Агата… — повторил он со вздохом.

Он поднялся, подхватывая меня на руки и поднимая с кресла. Сел в него сам и устроил меня у себя на коленях. Взял мой бокал со столика, долил вина и вручил его мне.

Захлебываясь, я выпила несколько глотков быстро, как лекарство.

— Рассказывай.

20. Разговор и вино

— Понимаешь… — я не знала, за что ухватиться. Все то, что меня раздражало в Максиме, стало казаться таким незначительным и мелким, когда он ушел. — Ну вот знаешь, когда девушка говорит тебе, что ничего не надо дарить на восьмое марта, потому что праздник глупый? И у нее все есть. А ты потом все равно даришь цветочки, конфеты и ее любимые духи?

— Конечно! — Тимур отвел прядь волос,