Золотые мятежники - Элис Кова

в символизм, и каждый взгляд на нее, когда она приближалась, подтверждал этот факт. Ивеун играл в одну из своих игр. Он хотел, чтобы они решили, что эта женщина не представляет собой ничего важного.

Кварех инстинктивно знал, что так будет лучше.

Отряд из четырех человек приземлился. Раку тут же взбрыкнул, пытаясь снова взмыть в небо. Финнир резко натянул поводья, чем только еще больше расстроил птицу.

Остальные члены Дома Син наблюдали за происходящим, ничего не говоря. Ни один слуга не помог Оджи, когда тот слез с боко.

Раку стремительно улетел в первую же секунду, как только смог. Кварех сочувствовал существу. Ему тоже хотелось взъерошить перья, возмущенно закричать и улететь за горизонт. В конце концов, птица вернется: Раку был слишком предан, а выработанные привычки давно превратились в инстинкт.

— Неужели это все, чем могущественный Дом Син может встретить прибытие своего Оджи? — Как нельзя кстати первой заговорила крупная Там — нет, она носила на щеке символ Рок. Финнир не мог даже набраться сил, чтобы смотреть кому-то из них в глаза дольше, чем на мгновение.

— Добро пожаловать обратно на Руану, Финнир'Оджи. — Кварех не позволил себе быть трусом. Он был лучше своего брата. Но это не означало, что он сможет заставить себя сказать «домой» тому, кто видел, как их сестра, лучшая из них, погибла от руки Рок.

В тот момент, когда глаза Финнира встретились с его глазами, Кварех понял, что действительно способен убить своего брата.

— Это… — Финнир кашлянул, пытаясь прочистить горло. Он продолжил, набравшись сил: — Я рад вернуться домой, на землю моих предков, в качестве вашего Оджи.

При слове «Оджи» по Дому Син пронеслось невысказанное напряжение. Каждый мужчина и каждая женщина почувствовали его. Даже грудь Квареха сжалась от этого звука.

Это была тяга к титулу, желание признать рядовой состав, который, как говорили все члены общества Драконов с самого рождения, был единственным, что отделяло их от разрушения и раздора. Но это было неправильно, когда адресовалось Финниру, как никому другому.

Краем глаза Кварех заметил, что Каин смотрит на него.

У Квареха зачесались ноги, но он остался на месте. Что-то здесь было не так.

— Я видел, что твои покои подготовлены к твоему прибытию.

— Хоть у кого-то на этом унылом камне есть разум. — Женщина, стоявшая рядом с Финниром, с усмешкой посмотрела на статуи, окружавшие их, на собравшихся мужчин и женщин.

— Спасибо, Кварех.

О непоколебимости Дома Син говорит тот факт, что в ответ на неуважительное отношение Финнира не поднялся шумный коллективный вздох. Произнести имя Квареха без постфикса… лишить его титула, который так долго носил… Кварех едва ли знал, как звучит его имя без него.

Ненависть Квареха к брату усиливалась с каждым мгновением.

Кварех склонил голову, заставляя себя продолжить общение. Пока что он ничего не мог поделать и хотел, чтобы все закончилось.

Люди начали меняться. Послышался шепот, слишком тихий, чтобы его можно было различить. Кварех снова ощутил на себе тяжесть взглядов своей семьи. Каин без слов навалился на него, как свинцовая пелена.

Кварех знал, чего они хотят, особенно теперь, когда в воздухе витал запах возможного оскорбления.

Финнир начал идти вперед; Кварех и Каин расступились, чтобы дать ему пройти. Женщина оставалась рядом с ним, постоянно находясь в полушаге от Финнира. Вблизи Кварех чувствовал ее магию. И он мог видеть ее глаза — прекрасные и до ужаса знакомые сиреневые оттенки.

— Ты собираешься отпустить его? — наконец прошелестел Каин. Его слова были тихими и торопливыми, но гнев искажал их громкость.

— Что это? — Женщина повернулась. — Я слышу вызов?

Каин сцепил и разжал пальцы. Кварех знал, какое движение делает его друг, когда пытается бороться с разжатыми когтями.

— Не вызов. — Кварех встал между Каином и женщиной. — Каин'Да просто интересуется, когда мы с Финниром найдем время, чтобы обсудить текущее положение дел в доме и делах Син.

— Понятно… — Женщина улыбнулась, достаточно широко, чтобы ее клыки сами по себе стали вызовом. Ее глаза действительно были знакомы. Не только по цвету, форме и оттенку… но и по кровожадной безжалостности, которую он видел во взгляде Арианны. Это была жажда мести, которую он начинал понимать слишком хорошо. — Как хорошо, что ты так предан своему дому.

— Нам повезло. — Кварех остался на месте. Он не хотел ввязываться в драку — ни с двумя Всадниками на земле, ни с этой загадочной женщиной, ни с Финниром — никчемным трусом, которого Дом мог бы разорвать на части, ни тем более с Королем-Драконом в полудневной поездке, которому, без сомнения, не терпелось высвободить всю свою мощь и уничтожить Дом Син.

— Кстати, о великой преданности… — Женщина обвела взглядом собравшихся. — Король Драконов прислал меня, чтобы я осталась с Финниром на время его перехода на пост Оджи. Я — Мастер-Всадник Фейи Рок'Да То, и я буду следить за тем, чтобы в это трудное время не было неподобающего поведения по отношению к тем, кто, без сомнения, предан его верховному правлению.

— С нами будут нянчиться…

— Каин, хватит. — Кварех ненавидел себя. Он ненавидел себя за то, что в тот момент, когда его когти разжались, он направил их на своего друга, самого преданного их имени.

Но его рука, отведенная назад, и когти, тускло блеснувшие в солнечном свете, произвели нужный эффект. Каин ошеломленно молчал. Он повернулся к Квареху в ярости, которая быстро утихла.

Кварех выплеснул всю ярость ему в лицо, когда он отвернулся от Финнира и женщины, а два других Всадника находились на дальнем конце платформы, уже на полпути к выходу.

Все они были в ярости. Каждый член Дома Син был зол и носил неудобный знак траура. Но он не позволил бы им совершить глупость, которая приведет их к гибели.

— Прости меня, Кварех'Рю. — Каин опустил глаза.

— Разве не ты должен просить у меня прощения? — От голоса Фейи по позвоночнику Квареха пробежали мурашки. — В конце концов, я здесь от Ивеуна'Доно.

Каин молчал. Кварех умолял его без слов. Он не хотел, чтобы на этих камнях была кровь, и не Каина.

— Я с нетерпением жду чести видеть среди нас того, кого наш Доно так высоко ценит, — вымолвил Каин.

Женщина поняла, что он неискренен, лишь по ее улыбке. Это было очевидно. Но она приняла эту банальность и вернулась к Финниру.

Немного ослабив напряжение, по крайней мере, на данный момент, остальные Всадники поднялись в небо, несомненно, чтобы при первой же возможности доложить Ивеуну о случившемся.

Никто из других членов Дома Син не двинулся