Королева Кастильская - Виктория Холт

Маргарите очень хотелось поговорить с Хуаном. Его испанские манеры казались ей несколько скованными. Она, долгие годы прожившая во Фландрии, не привыкла к подобной сдержанности.

– Народ любит вас, – проговорила она.

– Люди любят свадьбы, – отозвался Хуан. – Для них это означает празднества и отдых от трудов.

– Да, несомненно. Но мне кажется, что они проявляют особое расположение к вам лично. Вы понимаете мой испанский?

– Прекрасно. Он очень хорош.

– Вы скажете, что он хорош, независимо от того, насколько он плох, – рассмеялась она.

– Тем не менее ваш испанский действительно хорош. Полагаю, моя сестра Хуана разговаривает на языке своего мужа ничуть не хуже, чем вы на языке человека, который будет вашим мужем.

– А… Хуана, – промолвила Маргарита.

– Вы хорошо познакомились с моей сестрой? – встревоженно спросил он.

– Нет. Знаете, она поехала в Лилль на свадьбу. А я в это время готовилась отправиться сюда с тем флотом, что доставил ее.

Он понял, что Маргариту смущает разговор о Хуане, и немедленно переменил тему, хотя очень взволновался известиями о сестре.

– Скажите, какие развлечения вам больше всего нравятся? Она благодарно посмотрела на него и ответила:

– Боюсь, я покажусь вам довольно унылой.

– Никогда в это не поверю.

Маргарита снова громко рассмеялась, и он заметил – чего не видела она, – что слуг изумило ее веселье. «Фламандские манеры! – думали они. – В Испании негоже демонстрировать отсутствие чувства собственного достоинства».

Однако Хуану понравились ее звонкий, искренний смех и радостное настроение.

– Да, – проговорила она. – Меня не особенно волнуют танцы, игры и подобные забавы. В основном я провожу время в чтении книг. Меня очень интересует история разных стран и философские идеи. Мой брат считает меня странной. Он утверждает, что у меня нет тех качеств, которые понравились бы моему мужу.

– Это неверно, – возразил Хуан, и она увидела, как заблестели его глаза. – И я не очень хорош в физических упражнениях и играх. И мне искренне не нравится охота.

– Мне тоже, – поспешно сказала Маргарита. – Не выношу, когда охотятся на животных и убивают их. Я сразу представляю себя на их месте. А брат смеется надо мной. Он говорит, что и вы будете смеяться надо мной.

– Я никогда не стану над вами смеяться и с презрением относиться к вашим мыслям, даже если они отличаются от моих. Знаете, Маргарита, по-моему, мы с вами одинаково воспринимаем очень многие вещи.

– Я счастлива, если это так, – сказала она.

– И вам не страшно… ведь вы приехали в чужую страну… к незнакомому человеку?

– Нет, – серьезно ответила девушка. – Мне не страшно. У Хуана сильно забилось сердце, когда он смотрел на ее чеканный профиль и белую изумительную кожу.

«У нее есть все, что только можно пожелать жене, – подумал он. – Конечно же, я самый счастливый из всех принцев! Какая она спокойная и рассудительная! Выглядит так, словно ее никогда не выводили из себя, не сердили. Все будет так просто… так приятно… так удивительно! Мне ничего не нужно бояться. Я не буду чувствовать себя робко и стесненно в ее присутствии. Она так молода и тем не менее почти так же уравновешенна и спокойна, как моя мать. Какой чудесный человек моя будущая жена!»

– Вы улыбаетесь, – проговорила Маргарита. – Скажите, что вас развеселило.

– Я улыбаюсь не от веселья, – очень серьезно ответил он. – Я улыбаюсь от счастья.

– Счастье – самая лучшая причина для улыбки, – сказала она.

«Я уже начинаю любить ее!» – подумал Хуан.

Маргарита тоже начала улыбаться. И, вспоминая дряблые отвислые губы Карла VIII Французского, говорила себе, что наконец счастлива.

Она радовалась, что в детстве ее отослали во Францию и обручили с Карлом. Это помогло ей осознать, насколько счастлива она теперь, приехав в Испанию, чтобы выйти замуж за Хуана.

Так они ехали, сопровождаемые приветственными выкриками: «Долгих лет жизни принцу! Благослови Бог его и его невесту!»

Оба с умиротворением думали о тех годах, которые им предстоит прожить вместе.

* * *

Прибытие кавалькады, возглавляемой Фердинандом, его сыном и невестой принца, с нетерпением ожидалось во дворце Бургоса.

В детских покоях принцесса Изабелла наблюдала за служанками, готовившими туалеты для ее сестер, Марии и Катарины.

Какие спокойные эти девочки! Все было бы по-другому, будь сейчас с ними их сестра Хуана! Она высказывала бы всяческие предположения относительно невесты, громко выражая свое мнение, навязывая его остальным.

Изабеллу радовало, что безумной Хуаны больше с ними нет.

Она постоянно молилась, чтобы Маргарита сделала Хуана счастливым. Она надеялась и верила, что эта девушка окажется нежной и религиозной. Если б та оказалась взбалмошной, непредсказуемой и распутной – а Изабелла уже слышала такие отзывы о невесте брата, достигшие берегов Испании, – то ее сердце разбилось бы.

Королева очень волновалась из-за Хуаны, именно ее брак в данное время больше всего беспокоил ее. Король, конечно, поздравлял себя, что этот союз свершился, и Хуана станет матерью наследников Габсбургов. И, похоже, его совершенно не волновало, что дочь будет бесконечно несчастна, производя их на свет.

Мария оставалась безмятежно спокойна и как всегда равнодушна ко всему окружающему, пока служанка одевала ее к торжеству. Флегматичная, бесстрастная Мария, у которой совершенно отсутствовало воображение, и представить себе не могла, что чувствовала Маргарита, прибыв в незнакомую страну, не говоря уже о том, чтобы подумать, а не случится ли с ней то же самое в будущем, которое уже не за горами?

Как отличалась от нее Катарина! Ее взволнованное личико застыло, словно маска, и нетрудно было догадаться о мыслях, мелькавших в огромных темных глазах девочки.

Бедняжка Катарина! Если она когда-нибудь поедет в Англию, то будет испытывать страшную щемящую тоску и душевную боль.

В покои вошла служанка и шепотом сообщила Изабелле, что Ее Величество королева безотлагательно желает видеть ее в своей опочивальне.

Молодая Изабелла тут же оставила сестер и направилась в покои матери.

Королева ожидала ее, и у Изабеллы сжалось сердце при взгляде на мать – она догадывалась, что та ей скажет. Королева поцеловала дочь и заговорила: – Пришли известия из Португалии. И я хочу сама поговорить с тобой и подготовить. Ведь отец безусловно сразу же заговорит об этом, как только тебя увидит. Губы Изабеллы пересохли.

– Да, мама, – тихо сказала она.

– Эммануил пишет, что раз мы настаиваем на таком условии, он готов принять его.