Табу на любовь, или Девочка чемпиона - Алекса Гранд

– Кхм, – прокашлявшись, я приближаюсь к застывшему Руслану и мягко обнимаю его за талию, прислоняясь щекой к каменному плечу. – Я одного понять не могу. Фиктивная беременность – это, что, самый действенный способ вернуть бывшего по мнению тупых блондинок и журнала «Космополитен»?

Хоть и к Бекетову обращаюсь, но стараюсь больнее уколоть эту модель недоделанную с силиконовыми варениками. Не знаю, откуда во мне столько злобы, но она концентрируется в солнечном сплетении и переливается через край, хлестнув перекошенную девушку.

И, пока та подыскивает достойный ответ, Руслан издевательски ухмыляется и накрывает мои пальцы своими большими ладонями. Делится теплом, заполняя образовавшиеся внутри пустоты, и в противовес ласковым жестам жестко чеканит.

– Смирнова, если ты не догнала с первого раза, повторю для особо одаренных. Тебе здесь не рады. Забирай свой хлам и проваливай на хрен.

– Но…

– Вопросы отцовства решай с тиктокером своим прилизанным. Меня не впутывай.

Скандал затухает, так и не успев разгореться, и уже спустя пару минут мы с Бекетовым остаемся наедине. В воздухе висит аромат сладковатых тяжелых духов, сердце колотится нестройно, и я пытаюсь ослабить хватку и отшатнуться, но Руслан не отпускает.

Разворачивается круто, оттесняет меня к стене и фиксирует запястья высоко над головой. И я чувствую себя глупой бабочкой, пришпиленной к стенду.

– И что это было, Дарина?

– Просто помогла тебе избавиться от надоедливой бывшей.

– Просто?

– Просто.

Повторяю, как идиотка за Бекетовым, и упорно отказываюсь признавать, что совсем недавно меня на части рвало от дикой всепоглощающей ревности. Никогда не замечала за собой подобных собственнических порывов, а сейчас готова в волосы вцепиться замаячившей на горизонте сопернице.

Позорище.

– Ты плохо на меня влияешь, – немного помедлив, заключаю негромко, и задыхаюсь, когда Руслан свободной рукой разводит в стороны полы едва прикрывающей мое тело рубашки.

– Ты даже не представляешь, насколько плохо.

Вру, конечно. И вовсе Бекетов меня не портит. Напротив, вытаскивает наружу то, что я сама глубоко закопала. Заставляет чувствовать себя желанной и важной, на уровне инстинктов угадывает малейшие потребности и напоминает, что я, в первую очередь, девушка.

Слабая, хрупкая, ранимая. Плавящаяся в руках опытного мужчины, как воск.

Впервые за долгое время я не ощущаю себя ущербной. Не думаю, что веду себя как-то вызывающе, не опасаюсь сказать чего-то лишнего или неправильно ухватиться за одну из десятка совершенно одинаковых вилок в ресторане.

И эта призрачная свобода, которая есть у меня только в стенах квартиры Руслана, окрыляет, пьянит и вызывает слишком стойкое привыкание.

– Что бы ни случилось, знай – все это было по-настоящему, – все еще переживая отголоски накрывшего меня удовольствия, едва уловимо вышептываю и цепляюсь за плечи продолжающего прижимать меня к себе мужчины.

– Значит, ты замутила со мной не ради скандального интервью? Забацала бы прямой эфир с каким-нибудь популярным блогером, получила бы неплохой гонорар, купила бы домик с яхтой на Майорке.

Дразнит. Провоцирует. Трется своим носом о мой. А еще улыбается так по-мальчишески искренне, что меня топит в океане нежности. Заслонки какие-то сдергивает, что-то светлое высвобождает, покоряет.

– Нет.

Отчаянно машу головой и громко смеюсь от коктейля переполняющих меня эмоций. Буйная радость с легкой грустью, надежда, перемешавшаяся с суровым скептицизмом, а еще вера в лучшее.

До отъезда у меня остается сорок минут, и я не намерена терять ни одной. Драгоценной. Так что я жадно очерчиваю татуировки Бекетова кончиками пальцев, по очереди целую ключицы, подбородок, скулу и возвращаюсь на облюбованное место на подоконнике.

– Карандашик не одолжишь, чемпион?

Захватив по пути блокнот, с которым я крайне редко расстаюсь, я нахожу пустую страницу, выцарапываю у Руслана грифель и уплываю в мир линий, штрихов, полутонов. Рука порхает по листу с немыслимой скоростью, и я сама удивляюсь, насколько реалистичным получается портрет бойца.

Лоб высокий. Ровный прямой нос. Массивная челюсть. И упрямый взгляд темно-карих глаз.

– Почему ты вышла замуж за моего брата, Рина?

Выбрав благоприятный момент, когда я наиболее уязвима, вкрадчиво интересуется младший Бекетов, я же вздрагиваю. Слишком сильно надавливаю на карандаш, царапаю ни в чем неповинную бумагу и выцеживаю совсем не подходящее девушке ругательство сквозь зубы.

Моргаю озадаченно. Тру переносицу и пытаюсь восстановить снабжение кислородом организма.

– Давай поговорим об этом позже. Возможно, мне понадобится бутылка неразбавленного виски или кубинский ром. Пока я не готова.

Жду, что Руслан будет добиваться от меня ответа любым способом, но он снова меня удивляет. Спокойно принимает мой отказ, приближается и утыкает свой взор в рисунок. Кивает одобрительно, гладит рассеянно по волосам и идет следом, когда я принимаюсь собирать раскиданную по всей квартире одежду.

И, как бы сильно мне ни хотелось остаться в берлоге Бекетова-младшего навечно, но нужно отдирать себя от него и уезжать. Пока его невесомые, ласковые, словно крылья бабочек, прикосновения окончательно не сломили мою слабую волю.

– Геля.

– Дарина Николаевна.

– Алексей Викторович дома?

– Будет через пятнадцать минут.

– Спасибо.

Вывалившись из такси, я торопливо допрашиваю горничную, старательно полирующую поверхность платяного шкафа, и вихрем взмываю наверх, чтобы методично уничтожить даже малейшие намеки на измену. Кажется, я насквозь пропахла Русланом, и мне срочно нужно избавиться от его запаха, въевшегося в кожу. Заменить бергамот с лаймом на привычную клубнику со сливками и добавить каплю ванили.

Знать бы еще, куда деть лихорадочный блеск выдающих меня с головой глаз…

Душ принимаю в рекордно короткие сроки. По сложившемуся ритуалу запихиваю вещи в стиралку, успеваю соорудить на голове тюрбан из полотенца и заварить черный чай с мятой прежде, чем грохнет о стену тяжелая кухонная дверь.

Странно, но я даже не вздрагиваю. Поправляю упавшую на лоб влажную прядь и равнодушно озвучиваю вопрос.

– Чаю?

– Сама пей.

Грубо осекает меня Алексей и наворачивает круги по комнате, крича в трубку что-то про поставку алкоголя и неустойку, которую обязательно нужно взыскать с какого-то безалаберного ди-джея.

Я в это время неторопливо цежу жидкость, горячей лавой спускающуюся по пищеводу, и плотнее запахиваю полы белоснежного халата. Хоть на коже нет ни единого синяка, ни царапины, мне повсюду чудятся метки-клейма от губ Руслана. И это сумасшествие надо скорее заканчивать. Потому что