Никто, кроме нас - Яна Дин

– Я знаю и все понимаю, хорошо? – закрыла аккуратно входную дверь и обратилась к Маттису, что стоял у кухонной столешницы. – Но…

– Не можешь ему отказать? – он повернулся ко мне, растянув неспокойную и совершенно чужую для меня улыбку, скрестив руки на груди.

В его глазах впервые появился огонь ревности. Но ещё и недоверия.

– Ты ставишь под сомнения наши отношения? – пошла вопросом на вопрос.

Его улыбка дрогнула.

Могла бы сказать «нашу любовь». Но была не уверена, что это она и есть. Со стороны Маттиса – да. Он любил. Я видела это, но…с моей. Могла ли я когда-то полюбить снова? Нет.

В свою любовь я больше не поверю.

Может быть любимой намного лучше?

– Нет, – Маттис шагнул в мою сторону, пытаясь дотронуться. Но что-то его остановило. Возможно, мой холодный взгляд? – Под сомнением только он. Разве ты можешь ему доверять после всего?

– Нет, не могу. И мне не нужно ему доверять. Все давно закончилось и не имеет значение, – по крайней мере я верила в это.

Во взгляде Маттиса прошлась нежность. Он все же обнял и поцеловав в висок. Закрыла глаза, пытаясь принять объятия и не отвергать Маттиса.

– Я люблю тебя, – в волосы прошептал он.

Сердце остановилось. Слова резали слух, хотя должно было быть совершенно наоборот. Маттис часто признавался в любви. И сегодня, как и всегда, после этих слов последовало молчание.

Я избегала того, что мой ответ будет отрицательным. Избегала этих слов.

Избегать. Избегать. Избегать.

Как же часто я начала это делать. Избегать саму себя.

Побыв рядом с Тиной ещё часик, вызвала такси и уехала, все еще не желая расставаться с дочерью.

– Мы приехали.

Я сфокусировала взгляд на своем доме.

В холле горел свет. Очевидно, Даниэль не спал. Что он делал все это время?

– Спасибо, – выдавила из себя, заплатила за проезд и вышла.

Укуталась в свой свитер и замерла у маленьких деревянных ворот, смотря в окна нашего с Тиной гнездышка. Даниэль показался из окна гостиной. Он отодвинул занавеску и наши взгляды встретились.

Избегать.

Мне просто нужно избегать его.

Напомнив себе об этом, отвела взгляд и открыла калитку. Зашагала к двери, открыла её, и войдя в дом, даже не разуваясь, направилась в свою комнату. Даниэль так же стоял возле окна, когда прошла мимо, открыла свою дверь и застыла на пороге, посмотрев на него. Он сделал нерешительный шаг в мое направление. Сердце забилось сильнее. Ещё немного, и я вновь уловила бы чистый итальянский, без капли акцента, что не слышала так давно, низкий и бархатный баритон, от которого предательское тело пустило бы дрожь по всему телу. Но закрыла дверь, обрывая гляделки, прежде чем случилось что-то непоправимое.

Избегать.

Семь дней, и Даниэль Грассо Конселло свалит ко всем собачьим чертям из моей жизни.

***

Не сомкнула глаз всю ночь. Кровать казалась слишком жёсткой, ночь —слишком тёмной, шум – слишком тихим, мои эмоции – слишком обостренными.

Лежа в постели, чувствовала, как электризуется каждый волосок на теле от одной мысли, что там, за несколько метров, лежит моё разбитое прошлое и когда-то сокровенные мечты. Моя чёрная любовь.

– Боже, – вновь перевернулась на спину, встречаясь с потолком.

Я больше так не могу.

Выпрыгнув с постели, ушла в душ. Простояла полчаса под тёплой водой, высушила волосы и тихо выбралась из комнаты, прислушиваясь к тишине, которую нарушали настенные часы в гостиной.

Прошла мимо двери Даниэля пулей, не желая даже останавливаться, но беда ждала впереди. Застыла на пороге кухни, когда увидела его стоящего около столешницы. Даниэль пил воду, но увидев меня – опустил стакан. Секунду мы молчали, уставившись друг на друга, а после:

– Доброе утро.

– Что ты собираешься делать?

Вырвались слова в унисон.

Я нахмурилась.

«Доброе утро»

Господи, как же невинно звучали эти слова с его уст. Словно ничего и не было. Не было пяти лет разлуки, разбитой жизни и море ложи между нами.

– Нужно связаться с Габриэлем и узнать, что творит Карло, – Даниэль поставил стакан обратно на стол.

– Он пытался убить тебя из-за власти? – не верила своим же словам. Карло казался нормальным, когда видела его в первый и последний раз.

– Моя мама, – Даниэль поднял взгляд.

Его глаза такие чёрные. Бездна. Тянущая тебя на дно. Я словно увидела их впервые. Впервые, когда мы встретились в том несчастном коридоре. Его глаза тогда – были единственным, что я запомнила, даже понятия не имея, что вскоре этот незнакомец разделит мою жизнь на «до» и «после».

Черт, только не это. Не это. Почему я вспоминаю прошлое? А главное – зачем?

– Ещё одной причиной была моя мама, – слова давались ему с большим трудно. – Когда она забеременела, сбежала от отца. Он бы оставил это, если бы не узнал обо мне. Мама…, – Даниэль сжал кулаки, отводя взгляд в окно, за которым капал дождь, выстраивая ручейки на стекле, – Она бы осталась жива. Я виноват в её смерти – так думает Карло.

– А как думаешь ты? – вслед за Даниэлем посмотрела в окно и капли дождя, – Ты винишь себя в смерти матери?

Это было так странно и больно говорить о сокровенном после случившегося провала. Я должна его ненавидеть. Но кроме негодования, усталости и злости не чувствовала ничего.

– Я во многом себя виню, птичка.

Мои ноги подкосило.

«Птичка» – как давно я не слышала этого?

Сердце готово было пуститься в бега, разрушая все вокруг. Я сглотнула, продолжая следить, как капли на окне один за другим скатываются вниз.

– Не называй меня так. Ты потерял это право пять лет назад.

В моих словах не было даже грубости. Тихие волны равнодушия и безмятежности. Тикали часы, в пространство уходили долгие минуты, за окном шёл дождь, а мы с Даниэлем стояли в нескольких метрах друг от друга, разговаривая как люди, потерявшие очень многое.

Мы потеряли любовь. Нет, мы её разрушали.

– Да, и в этом я тоже виню себя, – грустно улыбнувшись, Даниэль взглянул на меня.

Сделала то же самое и выдала сквозь ком в горле:

– Найл придёт сделать перевязку через час. В холодильнике есть готовая еда, можешь разогреть. Телефон с новой симкой на комоде в прихожей, если хочешь позвонить Габриэлю, – закончив, отвернулась и направилась к выходу. Подальше от Даниэля. Подальше от эмоций и чувств. Подальше от своего же дома.

Тонкая кофта тут же начала впитывать воду. Но было откровенно плевать даже на ливень. Балетная студия находилась не так