Темная любовь - Эль Джаспер

берегу. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ной приземляется рядом со мной. Я останавливаюсь и прислушиваюсь на полсекунды. Мы на том же берегу реки, что и церковь Святого Андрея, но к северу от собора. Я поворачиваюсь в сторону церкви Святого Андрея, и, прячась в тени, мы бежим. Сейчас около двух часов ночи, посетителей стало меньше, а людей — меньше. Так что скулеж, который я слышу, становится громче с каждой секундой, и это меня беспокоит. Мы мчимся по Данкрейг-стрит и сворачиваем на Кеннет-стрит, следуя за стонами человека. Я бросаю взгляд на Ноя, когда мы бежим, и знаю, что сейчас он это слышит. Впереди кладбище, запах застарелого разложения проникает в мои чувства и притягивает меня все ближе и ближе. Опасаясь, что кто-нибудь заметит, как я просто выношу мусор, я спешу по темному переулку, нахожу опору для ног и прыгаю на крышу. Когда я смотрю в свою сторону, там стоит Ной. Мы мчимся по крышам, перепрыгивая через дымоходы и поскальзываясь на черепице, пока не слышим, как учащается биение человеческого сердца. Кладбище уже там, прямо впереди, и я набираю скорость, спрыгиваю с крыши и приземляюсь на полном ходу. Мы все еще находимся в черте города, но населенные пункты поредели. Кладбище Томнаурич расположено на склоне холма, и когда мы въезжаем на единственную посыпанную гравием дорожку, она начинает подниматься вверх по склону от подножия. Я чувствую запах старой смерти, костей и гниющей земли. Я осматриваю местность передо мной, и, хотя на улице темно, бледно-серые надгробия резко выделяются на фоне ночной тьмы. Могилы тянутся до самой вершины, но учащенное сердцебиение человека заставляет меня свернуть с тропинки в лес. Мы мчимся сквозь сосны и кустарник, и вдруг я резко останавливаюсь. На дальнем склоне холма я слышу это. Бульканье. Удушение.

В панике я убегаю, а Ной не отстает ни на шаг. Я вскакиваю на ветки дерева над головой и перепрыгиваю с дерева на дерево, чтобы сэкономить время. Затем внизу и впереди я вижу их. Я вижу Эли.

И от этой сцены у меня замирает сердце.

Женщина из «Hush 51» стоит на поляне. Эли стоит в нескольких футах от нее, застыв как вкопанный.

На руках у женщины молодая женщина, она впилась в ее горло. Руки девушки безвольно и безжизненно свисают по бокам. Ее тело дергается в конвульсиях. Она еще не совсем мертва.

Моя рука на дереве сильно прижимается к шершавой коре. Ной обнимает меня за талию, и я знаю, что он делает это, чтобы удержать меня от падения. В глубине души я знаю, что мы опоздали.

Женщина поднимает голову. По ее подбородку стекает струйка крови. Господи Иисусе, сколько крови. Она смотрит на меня мертвым взглядом, когда улыбается. Эли продолжает стоять неподвижно. Застыв на месте.

Когда мой взгляд возвращается к женщине, она бросает человека на пол.

Как мусор.

ЧАСТЬ 4: ТЕМНЫЙ ШЕПОТ

Убедитесь, что по окончании вашей смены вы вернетесь домой живыми. На этом урок заканчивается.

— Джим Мэлоун, «Неприкасаемые», 1987

Можете себе представить, что бы вы чувствовали, если бы у вас вырвали сердце из груди? Например, впиваются пальцами в вашу кожу, ломают ребра, пока эти пальцы не проникнут в сосуды, не найдут и не сожмут ваше сердце, а затем не вырвут его из вашего тела? Я могу. У меня такое чувство, будто это только что произошло. Я больше не чувствую себя человеком. Ни живым. Ни мертвым. Я не знаю, чувствую ли я вообще что-нибудь, кроме ярости. И отвращения. Это звучит драматично, просто подумать об этом, не говоря уже о том, чтобы чувствовать по-настоящему. Прямо сейчас мне на это наплевать. Я хочу причинять боль. Причинять мучения. Может быть, даже убивать. Теперь, когда я думаю об этом, возможно, это то, чего хочет она.

— Райли По

«Они травят тебя, Райли. Ты должна уйти. Сделай это сейчас».

Тело вздрагивает, будто меня ударили. Голос в голове застает меня врасплох настолько, что я чуть не падаю с двадцатифутовой ветки дерева, которую мы делим с Ноем.

«Уходи сейчас же. Если они схватят тебя, Райли, они не убьют тебя. Они будут пытать тебя. И ты больше ничего не можешь сделать. Человек мертв. Уходи».

Я смотрю сквозь сосновые ветви и тени на Эли и женщину. Мой взгляд падает на безжизненное тело невинного человека, лежащее на земле. Я так чертовски растеряна, обижена и зла, что чувствую, будто вот-вот самовозгорюсь. Мое дыхание учащается, и я набираюсь сил, но прежде чем мои ноги отрываются от ветки дерева, Ной крепче сжимает мою руку. Я знаю, что он не отпустит меня. Если я прыгну, то приземлюсь на одну ветку ниже.

Но если я прыгну, у меня все равно останется одна здоровая рука, которой я смогу сражаться.

Затем я слышу это. Я задерживаю дыхание и склоняю голову набок, стараясь не обращать внимания на все, что меня окружает: ветер, ночные звуки. Я сосредотачиваюсь на биении сердца, отделяя человеческие звуки от животных. Там. Обратно к реке. И это не один приступ, сопровождающийся одышкой.

Бросив последний взгляд на женщину-вампира, которая вытирает рот рукавом и улыбается мне, я перевожу взгляд на Ноя, и он все понимает. Мы пробираемся сквозь деревья, и я мчусь навстречу человеческому сердцу, которое бьется все быстрее и быстрее, в такт шагам на бегу. Как только мы минуем кладбище, мчимся на максимальной скорости, Ной в нескольких шагах позади меня, и… я ошиблась. Не у реки. На одну улицу дальше. В переулке. Плач и мольбы теперь звучат громко — достаточно громко, чтобы их мог услышать другой человек. Мы с Ноем одновременно сворачиваем за угол.

Это тупиковый переулок — перекресток между двумя зданиями, с маленьким двориком в самом конце. Молодая пара стоит, прижавшись друг к другу, парень прикрывает девушку. Она цепляется за его спину, ее пальцы впиваются в его плечо с такой силой, что я вижу, как побелели костяшки с того места, где стою.

Двое загнали их в угол — оба мужчины. Оба молодые. Ну, они молодо выглядят. Они оба поворачиваются и смотрят на нас с Ноем, когда мы приближаемся. Я бросаюсь к паре, и девушка вскрикивает. Я бросаю на нее взгляд. «Тихо. Вы оба бегите. Быстро. Иди прямо домой. Делайте. Сейчас же!»

Парень мгновение смотрит на меня, затем хватает свою девушку за руку и бросается бежать, а я направляюсь в