Второй шанс для двоих - Игорь Гребенчиков

— Я бы просто не сказал, что очень стыдно, — я зловредно оскалился. — То есть, я не думаю об этом днями и ночами, рвя на себе рубашку, из серии, ах, как я посмел оскорбить Ее Рыжее Высочество…

— Дурак! — Алиса несильно стукнула меня кулаком в грудь. — Ты не романтичный от слова «совсем»!

— Тебя послушать, так ведь и всерьез можно подумать, что это минус.

Девушка замахнулась, чтобы ударить меня еще раз, но я перехватил ее запястье. Мгновение мы стояли так — я с улыбкой смотрел на нее чуть сверху вниз, даже не пытаясь отвести взгляд от этих нахальных янтарных глаз. Идеальный момент для поцелуя, но… В голове вертелись только две мысли — как же хочется поцеловать эту чертовку, и до чего же это глупое желание.

Я медленно опустил руку, вынуждая Алису сделать то же самое. На миг та застыла, потом нахмурилась:

— Ты должен был меня поцеловать!

Она там что, мысли читает? И вот пойми сейчас — играется это она или серьезно. Лениво затягиваюсь, не торопясь выпуская дым тонкой струйкой:

— Я обдумывал такую возможность.

Рыжая элегантно фыркнула, докурила сигарету, после чего, невзирая на мои слабенькие протесты, подхватила меня за руку, и мы вернулись к остальным.

Там уже о чем-то Дэнчик со Светой языками сцепились. Ну просто, что называется, потрясающе. Оставил, называется, шалопая этого на свою бедовую головушку. Правда, когда мы вошли, — замолкли.

— Гкхм, — зачем-то прокашливается Леша.

Ну, все понятно. Как же тут не пообсуждать уединение двух товарищей противоположного пола. Тем более, в такой-то обстановке. Святое дело.

— Я так понимаю, что разговор о нас шел, — вздохнул я.

— Нет! — хором ответил весь стол.

Ладно-ладно, думаю. Обсуждайте на здоровье. Мы люди не гордые, сплетен не боимся. Да и вообще, опасно беспокоиться из-за мнения окружающих, когда к этому тебя ведут инстинкты, когда ты беспокоишься по-настоящему, а не просчитываешь ситуацию хладнокровно.

— Ну что, господа, теперь-то уж и по третьей можно? — интересуется Сережа, когда мы с Алисой вернулись на свои места.

— Ну, отчего бы благородным донам и не усугубить? — задается риторическим вопросом Дэнчик. — Давай, Серег, разливай.

А он и разлил, при этом еще радостно мявкнув, как кот при виде добычи. Уж где-где, а тут дважды повторять совершенно не требовалось.

— Ну, — привстал мой друг с места. — Ребят, за пионерию! Разное тут всякое происходит, конечно, но хорошего все-таки больше. Много больше, да… Ну и за новую встречу с каждым из вас после окончания смены и за то, что ее-таки не удастся избежать. Даже если мы будем друг от друга очень далеко.

И мне украдкой подмигивает. А ведь очень хороший тост. Правильный. И, скорее всего, очень нужный для нас двоих. Чем ведь черт не шутит, вдруг все-таки сможем ребят-то найти, когда в XXI век вернемся. Не может же это все быть просто так. Не хочется в это верить.

Впрочем, держим в голове, что проблемы надо решать по мере их поступления, а не мусолить их, пока еще ничего даже и не началось.

Зато начиналось в нашем дружном коллективе, ибо Сережа остатки первой бутылки благополучно разлил по стаканам. Даже уже и не интересуясь, хочет ли народ так быстро перебраться на более высокую стадию опьянения.

— Кто еще тост не говорил? — грозно вопросил он.

— Я хочу, я! — воодушевилась Алиса. Еще так тихонько хихикнула — звук получился до невозможности милым.

— Все, народ, тишина, — заржал Дэнчик. — Алиса Викентьевна изволит говорить.

— Заткнись, кудрявый, — показала та ему язык. — Так вот, я всегда считала, что безумства — основной костяк нашей жизни. Каждый из нас совершает их в той или иной степени. И мне жалко тех людей, которые ведут заурядную, скучную жизнь, лишенную этого. Может, они сами выбрали такой путь, а может так вышло в силу обстоятельств, что, как мне кажется, даже хуже. Невероятно грустно, когда в душе потухает огонь. Когда ты еще вчера был готов свернуть горы, а сегодня уже слился с безликой массой. Так давайте выпьем за безумцев. За тех людей, которые добавляют красок этому миру.

А другого тоста от Алисы и ожидать не приходилось. Такой же яркий. Как и она сама.

Стаканчики — звяк, водка — бульк, и только чуть приоткрытая ставня одного из окон музклуба дребезжит как-то совсем даже и не по делу.

— Максон, — хрустит помидором Дэнчик. — А ты, кстати, так и не рассказал, как у Виолы-то алкоголь выпросил.

Я жму плечами:

— Да как-то само все получилось. Разговорились, все дела, я и проявил креативность, так сказать…

— Макс у нас мастер слова, — хихикнула Аленка. — До сих пор со смехом вспоминаю его «Все будет ажур-бонжур, Ольга Дмитриевна».

— Это сейчас он редкостная заноза в заднице, — хмыкнул Дэнчик. — А, помнится, такой тихий был, сидел вечно в своих книжках про животных, да учебниках. Стихи на переменах писал.

Ну вот надо было, да?

А на меня тут же устремилось несколько изумленных взглядов. В частности, со стороны Алисы и Алены.

— Я сейчас чего-то не поняла, — заморгала Алиса. — То есть, он все-таки может быть романтичным?

— Я про природу писал, — попытался отбрехаться я.

— А прочитай что-нибудь, — Аленка съехала на стол, подложив руки под подбородок.

— Да не помню я ничего об этом безобразии! — вспыхиваю. — Лет-то уже прошло… Много.

— Соколов тоже пишет, — подмигнула тому Света. — Я даже как-то музыку попыталась подобрать под это дело. Но как-то не особо получилось. А давайте, кстати, споем чего-нибудь, пока еще возможность такая есть? «Пикник» же все, надеюсь, знают?

Господи, спасибо тебе, блондиночка! Век не забуду.

А девушка, дождавшись более-менее синхронного согласия, устроилась поудобнее, поправила челку, разбросав волосы по узким, сильным плечам в намеренном «художественном» беспорядке, и заиграла. Спокойно, уверенно, будто родилась с инструментом.

Ты — трепетный огонь, ты — чистая водаО, боже, упаси, не говори мне «да», Что, если лед в душе растает навсегда? Чем остудить смогу безумные года?

Ну и текст, скажу я вам. Может, думаю, поплакать? А, с другой стороны, зачем? У меня пока вроде бы все хорошо. Ну, по крайней мере, нормально. Уровнево, так сказать. Рискну даже предположить, что именно так, как и должно было быть. Нет, разумеется, не так, как когда-то задумывал, мечтал. Но — совсем не плохо.

Да и, честно говоря, разве имеет право жаловаться на жизнь человек, попавший в такое удивительное путешествие сквозь время и пространство? Тем более такой, который этого путешествия объективно не заслуживает. Ага, покажите мне такого идиота.

Сережа сворачивает голову уже второй