Мамин сибиряк - Юлия Резник

подали заявление? Если так, то она наверняка примчалась, чтобы меня протестировать на предмет соответствия анкетным требованиям. Ничего другого в голову мне не шло.

Руки немного тряслись. Мозг кипел. Я встала под душ, чтобы охладить мысли и… Да боже, кого я обманываю?! Я встала туда, чтобы смыть все то, что Олежка на мне оставил. Жаль, от его засосов так просто не освободиться. Хотя нет. Как раз от них я и не готова была избавиться, – поняла я, разглядывая себя в зеркале. Справедливости ради надо заметить, было их не так уж и много. Всего несколько маленьких пятнышек на шее, ключице и синячок побольше – внизу груди.

Вот как он мог так меня подставить? Не в смысле засосов… Нет. Как он мог не разбудить, не предупредить о том, что у нас гости?!

Мои глаза в зеркале комично расширились.

Я сказала «у нас»?!

Да. Похоже, именно так я и сделала. К хорошему привыкаешь быстро. Глядишь, такими темпами через месяцок превращусь в эталонную жену олигарха. Стану дуть губы, говорить «мась» и требовать дорогостоящие подарки. Что там обычно просят? Сумки Биркин и браслеты Картье?

Застонав, я обняла раковину и опустила голову на скрещенные руки. Постояла так, собираясь с мыслями. Ноги вперед не несли. Я буквально заставила себя выйти в надежде, что мне удастся переключить внимание с себя на Геракла с Лордом, но, как назло, эти ребята куда-то умчались.

Понимая, что скрываться и дальше значит проявлять трусость, которую Светлана Васильевна вряд ли оценит, я решительно двинулась ей навстречу.

– Зря ты так, ба. Мне кажется, у бати с Любашей все серьезно.

– Плохо ты знаешь своего отца. Сергеич мне по секрету сказал, что ему предложили отличный контракт в штатах.

Я замедлилась, безвольно роняя руки вдоль тела. Степан оживился:

– Серьезно?! Вот это да! А что за контракт?! С кем? Я думал, отец останется в А*.

– Когда ему предложили место в НХЛ? Вот увидишь, свинтит он от нас – только в путь. Останусь я одна на старости лет.

– Ты не старая, ба…

– Ну, ты и льстец.

– Да какая же это лесть, бабуль? Ты у меня красотка.

– Ладно, продолжай. У тебя еще есть шанс остаться в моем завещании, – фыркнула Светлана Васильевна. А Степка совершенно неприлично заржал. Мне же было совсем не до смеха. У меня внутри шел кислотный дождь, под напором которого гибли тоненькие росточки моей надежды. Чернели прямо на глазах, оседая токсичной гнилью.

А ты, Люб, и впрямь поверила в ту лапшу, что он тебе на уши вешал, да? В себя поверила?

С губ сорвался странный задушенный звук. Я набрала побольше воздуха в легкие и решительно зашагала дальше.

– Доброе утро.

– О, Любочка… Доброе, – приветливо поздоровалась Светлана Васильевна. Горечь во рту стала нестерпимой.

– Я буквально на полминуты. Только поздороваться.

– А как же завтрак? Я сначала было дернулась приготовить, но потом подумала, что тебе может не понравиться, если я начну хозяйничать в вашем доме.

– Что вы? – опешила я, удивленная тем, что Светлана Васильевна, оказывается, умела быть деликатной. – Хозяйничайте на здоровье. А мне на работу надо. Я уже и так катастрофически опоздала. – Взгляд остановился на часах на микроволновке.

– Сегодня же воскресенье, – изумился Степка.

– А у меня плавающий график, Степ. Куда смену воткнут.

Удивительно, как много сил уходило на поддержание вполне обычного разговора. К концу я едва ворочала языком.

– Дождалась бы батю. Он бы тебя отвез.

– Что ты! Я не хочу его обременять. К тому же у вас наверняка какие-то свои планы. Я пойду. Светлана Васильевна, Степ…

Я зачем-то им даже поклонилась. Как холопка на аудиенции у королей. Боже, вот откуда это взялось?! Мне от себя самой стало тошно. Расстроилась неимоверно. Понуро дошла до двери, как раз когда в ней сработал магнит замка.

– О, ты проснулась? Привет! – оживленно пробасил Мамин, закручивая меня в водоворот исходящей от него энергии. – На-ка, бери… Как насчет завтрака в парке? Я только Лорда посажу на поводок. Лорд! Гулять…

Я растерянно уставилась на протянутый мне пакет, из которого исходил потрясающий аромат выпечки, и подставку под стаканчиками с кофе.

– Надо пользоваться моментом, пока еще не печет. Сегодня днем обещают опять тридцатку. Эй, ты чего такая?

– Тебе нужно было меня разбудить, – прошептала я.

– Зачем? – сощурился Мамин, теряя расположение духа.

– Затем, что я опоздала на работу. А еще там твоя мать.

– И что?

– И то. Что она обо мне подумает?!

Да, это тоже меня волновало. Впрочем, какого черта? Мне с этой женщиной детей не крестить. Мне, похоже, вообще с ней недолго общаться осталось! Интересно, когда Олег думал меня поставить в известность о том, что уезжает? До того, как мы подадим с ним заявление? Или после? Ха-ха!

– Мам! – заорал Мамин, не сводя с меня взгляда. Не-е-ет. Ну нет же!

– О, Олеж, вернулся? – выглянула из кухни Светлана Васильевна.

– Ага. А скажи-ка мне, мам, что ты о моей Любаше думаешь? А то она переживает.

«Твою ж мать, Мамин! Чтоб тебе провалиться», – внутренне застонала я, зажмуриваясь. Абсурдность ситуации просто зашкаливала.

– Думаю, Любаша – хорошая девочка, – немыслимо, но Светлана Васильевна как будто тоже смутилась.

– Вот видишь. Мы с мамой едины в этом вопросе, – торжествующе оскалился Олег. – Она уж было решила, что ты ее в ранг падших женщин зачислила, – пояснил для матери.

– Не было такого! – пискнула я, вконец ошалев от такой подставы. – Не слушайте его, Светлана Васильевна. Я тут переночевала, потому что у меня барахлит система климат-контроля. В отдельной комнате! – подчеркнула я.

– Кстати, об этом. Не забудь мне оставить ключи.

– Зачем?

– Затем, что сегодня придут ремонтники.

Продолжать спор у меня тупо не было времени. Я кивнула и, наконец, протиснулась мимо Олежки в коридор. Быстрые сборы дома. И вот я уже козой скачу по направлению к остановке.

– Эй, красивая… Садись, прокачу!

– У тебя что, сегодня совсем нет дел?! – возмутилась я, вглядываясь в лицо Мамина, но ничего не в силах разглядеть за стеклами солнцезащитных очков, которые невероятно шли этому гаду.

– Запрыгивай. Только осторожно. Там твой завтрак.

Он был до зубовного скрежета милым. А мне хотелось