Развод. Другая семья - Юлия Ильская

— Ладно, только пять минут, — вздыхает Александр.

Мы выходим из машины и подходим ближе. Александр делает знак, и Вадима поднимают на ноги. Он замечает меня, и глаза его лезут на лоб.

— Ты! Это твоих рук дело?! — смотрит на меня с ненавистью, но меня это абсолютно не трогает.

— Это твоих рук дело, — парирую я. — Если бы не воровал, ничего бы не было. Но да, я помогла следствию.

— Как подло ты со мной поступила, жена! За что?! — кричит мне муж, закованный в наручники.

— Не подлее, чем ты с нами! — холодно парирую я. — Ты жалел родной дочери на лекарства, а чужого ребенка по морям возил! За все надо платить, Вадим!

— Стерва! Да что ты можешь! Я тебя размажу! — Вадим скалится, из его рта летит слюна, я брезгливо отступаю.

— Я все могу, — усмехаюсь я. — А вот ты теперь ничего! Партия разыграна, Вадим, ты потерял все!

— У-у-у, ведьма! — шипит бывший муж в бессильной ярости.

Только мне-то что — пусть бесится, я теперь свободна!

Вадима уводят, а я поворачиваюсь к Александру, на моем лице улыбка.

— Так ему и надо! — говорю я.

— Согласен, — отвечает прокурор.

Глава 29

Глава 29

Сижу в этой камере, вонючей и сырой, как в подвале. Окно — решетка, за ней только серое небо и время, которое ползёт, как черепаха. Оно останавливается, но мысли не дают покоя. Как я сюда попал? Вспоминаю, как всё начиналось.

Илона, её улыбка, смех. Предательство Олеси. И я, дурак, думал, что смогу играть с огнём и не обжечься. А теперь вот сижу, как последний неудачник. Столько раз ходил по краю, но мне везло, а теперь всё — весь мой бизнес коту под хвост. Да какой бизнес, вся моя жизнь! Сейчас дадут лет пять, и всё!

Дверь скрипит, и охранник, угрюмый, как медведь, говорит:

— Вставай, выходишь. Кто-то за тебя похлопотал.

Кто? Я даже не представляю. Может быть, Илона подсуетилась? Внутри что-то сжимается, и зреет предчувствие беды. Нет у Илоны таких денег и связей. Ноги, будто сами собой, ведут меня к выходу. На улице свежий воздух бьёт в лицо, но мне не легче. Горло сжимается, глаза слезятся от яркого солнечного света.

На пороге стоит Мансуров. Ухмыляется, как скотина, смотрит свысока. В его глазах злоба, и я ежусь от страха. Наверняка, вытащил меня, чтобы прибить собственными руками.

— Ну что, Вадим, — говорит он, — теперь ты будешь работать на меня. Пока не отработаешь все свои долги.

Работать на него? Я уже не человек, я товар. И там столько, что не один год отрабатывать, но всё же лучше, чем в тюрьме… До чего я дошёл?! Выбираю между рабством и тюрьмой. Чувствую, как внутри всё ломается. А ведь когда-то у меня была жизнь, семья, Илона. Всё кажется таким далеким.

— Я… — сглатываю сухой ком в горле, — я согласен.

— Твоего согласия никто не спрашивает, — холодно говорит Мансуров, — попробуешь куда-то рыпнуться, найду и зарою. Завтра чтобы был на объекте.

Я верю. Зароет. За этим не заржавеет.

Вытаскиваю телефон, звоню Илоне. Мне так нужна сейчас поддержка, кажется, весь мир против меня.

— Привет, Вадим, весело отвечает она.

— Слушай, зай, у меня проблемы. Я только вышел из полиции. Меня задержали за кражу в крупном размере, но уже отпустили, — выпаливаю я, жду, что она скажет что-то милое, успокаивающее, может, хоть испугается за меня.

— А я при чём?

Её ответ просто убивает меня, как будто небо рушится на голову.

— Но как же… — не могу подобрать слов.

— Вадим, ты знаешь, нам было с тобой хорошо, но мы должны расстаться, — скучающим тоном сообщает Илона, как давно заученный текст, — я выхожу замуж…

Голова уже готова взорваться. Я же лечил её сына, делал всё возможное для неё, за решетку попал и теперь в рабство — всё ради неё! А она теперь так легко мне от ворот поворот!

— За кого?!

— За отца своего ребёнка, — отвечает она, и в её голосе звучит холод.

— Подожди, он же отказался от тебя, ты сама говорила. Славку больного бросил. А я помогал, на лечение зарабатывал… А теперь ты с ним?

— Ах, Вадим, такой наивный, — смеётся она. — Славик здоров, мне просто нужно было на что-то жить. А Игорь передумал и решил на мне жениться и Славика принять. Так что прости-прощай, аривидерчи!

— Постой… Так значит, брат — это не брат? — спрашиваю я, не знаю почему, но мне важно знать это.

— Нет, конечно, — снова заливистый смех, как серебряные колокольчики, — это Игорь был. Мы помирились…

Всё, что было, рухнуло в один миг. Я отключаюсь, не говоря больше ни слова. В душе — пустота. Ее смех звучит в голове, как громовой раскат, и я не знаю, как с этим жить. Она просто использовала меня и выкинула, как презерватив. А я — полный идиот!

Сижу на лавочке возле какого-то подъезда, потеряв счёт времени. Хочется напиться в хлам, но инстинкт самосохранения всё-таки срабатывает. Если завтра я не явлюсь на объект, Мансуров точно меня прибьёт. Чувствую, что замерзаю, хочется есть. Но в кармане пусто, все деньги были в чемодане. Я отдал всё, что у меня есть, за эти материалы и теперь я полный банкрот. На карте завалялось может рублей двести, только на кофе и хватит.

Ноги сами несут меня домой, туда, где моя живет жена и дочь. Вспоминаю, как мы смеялись, как радовались мелочам. В голове начинает складываться картинка, как я поступил, как поступила Олеся. Не могу не признать, что она имеет право мне мстить. Может, конечно, это перебор, но и я не белый и пушистый зайчик. Странно, после предательства Илоны у меня словно пелена с глаз спала. Я был очарован Илоной, не считался с женой. Поступал с ней как