Милая маленькая ложь - Айви Торн

на месте. Сцепив пальцы за спиной и вытянув сцепленные ладони вверх, я растягиваю грудь, когда делаю шаг вперед, чтобы заглянуть между бархатными занавесками и посмотреть на Пейдж и ее партнера на сцене.

Они выбрали классическую пьесу из «Коппелии» и грациозно двигаются по полу. Приятно видеть, как они хорошо работают вместе. Из отчета Пейдж следует, что ей было трудно заставить своего партнера сотрудничать в том, сколько часов они тренируются. Мне снова повезло, что профессор Мориари случайно поставил меня в пару с Фином. Когда дело доходит до решимости, мы с ним довольно хорошо подходим друг другу.

Я вижу небольшое несоответствие между Пейдж и ее партнером, места, где она слишком быстро вытягивается, и он не совсем готов ее стабилизировать. Но они хорошо справляются, учитывая, как мало времени у нас было на подготовку этих выступлений. Еще через несколько месяцев, я уверена, они могли бы составить сильную команду для зимнего шоу, если Пейдж захочет продолжить работать со своим партнером.

Подход Уитни перенаправляет мой взгляд, и я восхищаюсь ее облегающим изумрудным нарядом. Он сверкает, когда она стоит рядом со мной, ловя свет, проникающий обратно к нам со сцены. Она выглядит потрясающе в своем трико для выступлений, гораздо более привлекающем внимание, чем мой простой черный трико и соответствующая пачка. По крайней мере, я сделала прическу и макияж в художественном стиле, чтобы имитировать одноименное животное для моего выступления. Перья обрамляют мои виски в форме короны, а мои тени для век темные и драматичные. Между тем, Фин выглядит довольно щегольски в своем королевском белом наряде с уложенными черными волосами.

— Как у нее там? — Шепчет Уитни, хватаясь за занавески, чтобы лучше рассмотреть выступление Пейдж.

Я открываю рот, чтобы сказать «ну», как раз, когда Пейдж спускается с поддержки со слышимым стуком. Не самое худшее в мире, учитывая, что рекрутеры, вероятно, не слышат из-за музыки, но такое приземление выглядит далеко не так красиво, как можно было бы надеяться. Я вижу разочарование, написанное на лице Пейдж, когда она пытается сохранить самообладание. Если бы мне пришлось угадывать, она злится на своего партнера.

Воздух шипит между наших зубов, когда Уитни, и я обе болезненно вздыхаем.

— Блин, я не могу смотреть, — выдыхает Уитни. — Это слишком нервирует меня.

Я соглашаюсь, отступая от края сцены, чтобы снова встать рядом с Фином. Мои руки неудержимо дрожат, когда я сталкиваюсь со своим самым большим выступлением на сегодняшний день. Никакого давления или чего-то еще, но это может создать или разрушить мое будущее в танцах. Скорее всего, так будет и с Фином.

— Мы…

— Пожалуйста, не говори, что у нас все будет отлично, — умоляю я.

Фин хрипло смеется.

— Извини.

Я нервно улыбаюсь ему.

— Не надо. Я уверена, что ты прав. Я просто не могу слышать, как ты это говоришь еще раз.

Фин кивает и молча закрывает рот на замок, прежде чем выбросить ключ. Слава богу, юмор — это его конек. У меня вырывается короткий истерический смешок. Затем я слышу, как заканчивается номер Пейдж. Мы следующие. Мне кажется, что меня может стошнить, как только я выйду на сцену.

— Удачи. — Говорит Уитни с улыбкой, потягиваясь рядом со своим партнером.

— Аня, Фин. — Профессор Мориари машет нам в сторону сцены, где он стоит у нашего входа.

Фин сжимает мои пальцы и ободряюще сжимает их. Я отвечаю благодарной улыбкой, и мы идем на левую сцену. Мы стоим там, держась за руки в знак солидарности, наблюдая, как выступление Пейдж подходит к концу. Последовавшие за этим крики говорят мне, что аудитория довольно большая, и мои внутренности сжимаются от осознания этого.

— Идите, идите. — Говорит профессор Мориари, подталкивая нас вперед, когда Пейдж и ее партнер кланяются и выходят с дальнего конца сцены.

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я отпускаю руку Фина и смело шагаю вперед, грациозно поставив ноги на редкий черный пол сцены. Музыка, возможно, еще не началась, но мое выступление уже началось.

Яркие прожекторы ослепляют меня, когда я поворачиваюсь лицом к зрителям, принимая позу для входа. Я не вижу ни одного лица, и это меня успокаивает. Я могу это сделать. Хотя я дрожу, я напоминаю себе, что нужно положиться на память своего тела. Фин и я неустанно репетировали последний месяц. Мы так много раз исполняли нашу программу, что я начала делать это во сне.

Первая нота нашей песни возвращает меня к жизни, и мурашки по коже покрывают мои руки. Мой разум становится пустым, принося с собой уверенность и спокойствие. Поднимаясь на пуанты, я позволяю своему телу вести меня, пока я молча напоминаю себе обо всех приемах, которым меня научил мой профессор.

Музыка нарастает, отдается эхом вокруг меня и приказывает мне двигаться. Я подчиняюсь, как моряк, привлеченный песней сирены. Я вращаюсь, подпрыгиваю и скольжу по сцене, приближаясь к Фину, словно магнитной силой, только чтобы отвернуться.

Его руки уверенно смыкаются на моих бедрах для первого подъема в нашем номере, и я резко взмахиваю ногами, подпрыгивая вверх, напрягая свое теперь твердое как скала ядро. Форма моих рук приобретает новую форму, когда я делаю движения. Я невесомо двигаюсь по воздуху в течение одного славного момента, прежде чем снова приземлиться.

Каждое движение толкает меня вперед к следующему, и мои нервы успокаиваются, тогда я понимаю, что готова к этому. Уверенность пульсирует в моих венах, и горький запах страха сменяется свежим землистым запахом победы.

Заметив одно затененное лицо в зале, я пристально смотрю на него, делая пируэт, снова и снова вращаясь в повороте пальца, пока Фин удерживает меня на месте. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я не знаю почему. Но я чувствую, что это выступление вышло за рамки любого достижения, которого я могла ожидать.

И когда Фин опускает меня в финальную драматическую позу, я вытягиваю конечности, мое лицо направлено вниз на пол всего в футе ниже меня, мои ноги вытянуты к потолку, представляя падение моего персонажа.

Тишина, которая следует за финальной нотой нашей музыки, оглушительна. Кровь ревет в моих ушах, когда Фин силой ставит меня на ноги, выпрямляя меня так нежно, как только может. На мгновение наши глаза встречаются, и я не могу не улыбнуться. Моя улыбка растягивается на моем лице, пока мои щеки не начинают болеть. Мы сделали это. Мы прошли безупречную программу. И я вижу в глазах Фина, что он чувствует то же самое.

Решив сохранить самообладание, мы официально кланяемся, и последующие крики прогоняют любые сомнения