Шрамы - Вера Холлинс

Барби со скучающим видом схватил другой пульт.

— Как видишь, ты нам здесь не нужна. Так что можешь идти, — сказал он, отмахиваясь от меня. Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

— Как насчет того, чтобы я заставила тебя съесть этот контроллер? — Прошипела я.

— Я хочу, чтобы она была здесь, — сказал Элай, прежде чем Барби успел ответить, и я захлопала в ладоши от радости.

— Браво, Элай! Покажи ему, кто в доме хозяин!

Барби стиснул зубы. Было видно, что он хочет возразить, но сдерживается из-за Элая.

— Ты раньше играла в Need for Speed? — Спросил меня Элай.

— Играла ли я…? Я прошла каждую часть по меньшей мере по пять раз! И каждый раз я побеждала своего брата в многопользовательском режиме!

— Ладно. Он не спрашивал твоё игровое резюме. Нам всё равно, — проворчал Барби. — Если хочешь поиграть, тебе придётся подождать своей очереди.

Он вернулся к своему забегу, отмахнувшись от меня. Элай виновато пожал плечами.

— Не беспокойся об этом, — прошептала я ему одними губами.

— Ты можешь взять стул из гостиной и сесть, — сказал мне Элай, не отрывая глаз от экрана. — Ты можешь поучаствовать в следующей гонке.

— Конечно. — Я пошла за стулом, двигаясь нарочито медленно, потому что не спешила оказаться рядом с этим грубияном.

Кем он себя возомнил? Разве он должен был здесь находиться? Было воскресенье, и ему следовало проводить время с какой-нибудь случайной девушкой, курить или заниматься тем, что ему нравится.

Я вернулась в комнату Элая и поставила стул как можно дальше от Барби, но всё же достаточно близко, чтобы иметь возможность играть. На всякий случай я приготовила самые ужасные оскорбления, которые только могла придумать, на случай, если он решит проверить моё терпение. Однако он не обращал на меня никакого внимания. Я почти расслабилась, наблюдая за их игрой, но затем в моём желудке медленно зародилось щемящее чувство зависти. Это чувство росло с каждой их улыбкой или шуткой, с каждым взглядом, полным заботы и преданности. Как бы мне ни хотелось отрицать это, я не могла — у них были прекрасные отношения. Их связь затмевала ту, что связывала меня со Стивеном.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз мы со Стивеном были вместе, и это меня очень расстраивало. Мне так не хватало его! Я скучала по тем временам, когда мы были детьми, и он защищал меня от обидчиков, но плакал каждый раз, когда падал с велосипеда и разбивал коленки. Мне всегда приходилось утешать его и накладывать повязки с клубникой на его раны.

Я закрыла глаза и сильно прикусила губу, пытаясь заглушить душевную боль физической.

— Ты в порядке? — Спросил меня Эли, и я резко открыла глаза. Они уже закончили свой забег, и Эли повернул своё инвалидное кресло, чтобы посмотреть на меня.

Я изобразила на лице широкую улыбку и кивнула.

— Никогда не чувствовала себя лучше, — сказала я.

Он склонил голову набок.

— Ты выглядишь уставшей и грустной.

Я выглядела уставшей и грустной? Нет, я не могла позволить себе проявить слабость перед своим врагом! Мне пришлось взять себя в руки. Я изобразила на лице улыбку и напрягла мышцы, как это делает культурист на сцене.

— О чём ты говоришь? Я такая же энергичная, как Арнольд Шварценеггер на инопланетных стероидах!

Элай тихо хихикнул, а Барби закатил глаза и пробормотал:

— Уродка.

— Хочешь поиграть? — Спросил меня Элай с надеждой в голосе.

Я энергично закивала.

— Конечно! Приготовься к встрече с королевой гоночной трассы!

— Больше похоже на королеву дерьма, — пробормотал Барби, вставая, чтобы положить пульт на подставку для телевизора и размять мышцы спины. Его красная майка задралась до талии, обнажив накачанный пресс, и я усмехнулась. Я бы хотела, чтобы у него не было таких мускулов. Он заслуживал того, чтобы выглядеть уродливым и непривлекательным, а не так, как сейчас.

Я одарила его своим самым злобным взглядом.

— Кто бы говорил.

Он приподнял бровь, глядя на меня.

— По крайней мере, я не такой уродливый, как ты.

— Она не уродина, — сказал Элай, в замешательстве переводя взгляд с одного на другого, и в моей груди действительно потеплело.

Барби уставился на него с открытым ртом.

— Не уродина? Посмотри на неё, — он ткнул в меня своим, вероятно, вонючим и жирным пальцем. — Посмотри на это жуткое лицо. На ней больше косметики, чем на клоунском наряде. А это что, огромный прыщ у неё на щеке? — Он издал раздражающий смешок. — Она намазала его тоннами тонального крема, и теперь кажется, что он вот-вот лопнет. Отвратительно.

Я изо всех сил сжала кулаки, стараясь удержаться на своём месте, чтобы не наброситься на него и не вырвать у него все до единой пряди волос. Лицо Эли вытянулось, и мне не требовался IQ Эйнштейна, чтобы понять, что он расстроен из-за ссоры с его братом. Нехорошо. Если я хотела, чтобы мой план сработал и Барби заплатил, я не могла делать это открыто, в присутствии Элая. Я должна была найти другой, скрытый способ.

— Почему бы тебе не покинуть нас? — Предложила я. — Мы с Элаем вполне можем справиться и без тебя.

Барби вновь уселся в мягкое кресло и, бросив на меня прищуренный взгляд, достал свой телефон. Я получила сообщение. Он не доверил мне своего брата. А что, по его мнению, я могла сделать? Задушить Элая кабелем управления? Какой абсурд!

Стиснув зубы, я достала из рюкзака антибактериальные салфетки и начала протирать пульт, которым пользовался Барби. Элай ошеломленно уставился на меня.

— Что ты делаешь? — Прошипел Барби.

Я мило улыбнулась ему.

— Я провожу дезинфекцию, потому что могу только представить, сколько микробов ты на нём оставил.

Он посмотрел на Элая.

— Видишь, что я тебе говорил? Она ненормальная.

Я сжала пульт в руке. Меня злило, что он говорил обо мне с Элаем. Кто знает, какую ложь он извергал?

— Не обращай на него внимания, мой генерал. Он просто завидует нам, потому что мы крутые, а он нет. Еще немного усилий, и он умрет от ревности. — Я улыбнулась. — Ну что, ты готов проиграть?

Он не улыбался, но, по крайней мере, больше не был так расстроен.

— А ты?

Я усмехнулась.

— Дикарь. Давай посмотрим, что у тебя есть.

Первые несколько минут я потратила на выбор своего автомобиля, пока не остановился на Porsche 911 Carrera S. Это был самый любимый автомобиль Стивена после Audi TT.