Вечное лето - Кейси Эшли Доуз

мне право голоса. И я рассказываю ей во всех подробностях, как я попала на концерт к Тейлор Свифт и так и так далее, упустив из виду лишь наше общение с Сантино. Сама того не понимая, я нарочно преподнесла рассказ так, будто я великая жертва и концерт – единственное более-менее стоящее, что мне выпало за этот вечер мучений.

Кэти немного смягчается, после чего уже дает волю любопытству, и мы битый час обсуждаем концерт, Свифт, как она выглядела, как двигалась, что говорила и бла-бла-бла. Кэти хочет знать все подробности, а я охотно ими делюсь, чувствуя себя невероятно значимой в этот момент.

После наступает миссия сложнее. Надо позвонить Тэду. Я набираю его номер. В отличие от Кэти, он не несется на меня с вопросами, потому мне сразу приходится перейти к оправданию. Даю ему ту же самую версию, что Кэти, – мол, так и так, это был долг, я несчастная жертва, концерт единственный плюс. А на вопрос, какого черта я не рассказала все ему отвечаю, что не хотела лишних проблем, как когда он подрался с Питом.

В конце он вкрадчиво замечает, что на своих историях я совсем не кажусь недовольной, и я фыркаю, «это же Тейлор Свифт! в тот момент там были только она и я, для меня больше никого не было вокруг – конечно, тогда я была счастлива».

Кажется, несмотря на идеальный вроде бы рассказ, Тэд остается недоволен тем, что так или иначе Сантино сводил меня туда, куда не смог он сам. Еще больше его это бесит оттого, что я и правда туда хотела и что по итогу на самом концерте мне понравилось.

Наверное, это задело его мужское эго, но с этим ничего не могу поделать. Глупо говорить, что я мучилась на концерте, на который еще полмесяца назад всеми правдами и неправдами выпрашивала у него билеты.

Ближе к обеду, когда я занимаюсь домашкой на завтра, мне звонит незнакомый номер. Я отвечаю, но, едва слышу голос Сантино, как беспардонно сбрасываю. Сглатываю, не до конца понимая, правильно ли сделала. Он звонит еще раз, видимо, решив, что звонок сорвался.

Но я не отвечаю.

Поступает еще два звонка прежде, чем он перестает звонить. Никаких СМС с глупыми вопросами, мол, объясни, что происходит, никаких попыток позвонить вечером или на следующий день. Кажется, он догоняет, что это не звонок сорвался, а я сбросила и не беру нарочно. А там уж важно ли, по какой причине?

Позиция Сантино очень облегчает мне жизнь – он не навязывается, карауля меня часами под домом, и, кажется, совершенно спокойно принимает факт моего отторжения, несмотря на наш вчерашний поцелуй.

И все бы ничего, но одно дело убедить в моих «мучениях» Кэти с Тэдом, а совсем другое – себя. В отличие от них я-то знаю, что вчера была совсем не надрата в стельку (пол-литровой бутылкой сидра-то? не смешите) и вполне осознанно ответила на поцелуй. Более того, я совсем не ощущаю даже сейчас к этому отвращения, лишь вину перед Тэдом. Зато всепоглощающую и безраздельную, которая не даст мне спокойно вновь встретится с Сантино и уж тем более променять на него Тэда.

Может, это и хорошо. Сантино совсем не тот вариант, который мне нужен. Да, он веселый и приятный, но у Тэда хорошее будущее, а Сантино вряд ли уйдет дальше местного колледжа в лучшем случае. Если не сядет за что-нибудь раньше.

Но не проходит и недели, как я в который раз забиваю на все свои разумные доводы и заключения.

4

Все следующие десять дней я, как ни стараюсь, не могу выкинуть из головы Рамоса, – хотя он, кажется, в свою очередь справился с этим на ура. Больше ни одного звонка, ни одной попытки прийти ко мне домой или что-то в этом роде. Однако я просматриваю истории, сделанные с того вечера, вспоминаю весь тот вечер, и как-то на его фоне, что ли, меркнет все, что происходит со мной сейчас.

Я стараюсь следовать разуму, но теперь прогулки с Тэдом или все вчетвером не приносят былого веселья. Вспоминаю, как билось сердце, когда мы с Сантино пробирались втихаря под железной сеткой, – вот там было настоящее веселье!

Это совсем не значит, что я повторила бы, боже упаси, нечто подобное и опасное, но вспоминать об этом определенно приятно. Как и о том, что было после – но в этом я не собираюсь признаваться даже себе.

В школе теперь уже у всех на устах только две темы: экзамены и выпускной. Причем обоим отведено примерно одинаковое количество. Учителя больше не заваливают нас домашками, зато назначили консультации для усиленной подготовки к экзаменам. Это фигово, потому что мой режим вновь можно свести к тому, что был при исправительных работах.

Радует одно – теперь это участь всех выпускников, а не только особенно нерасторопных на матчах.

Кстати, о матчах. С тех самых пор, как меня поймали на поле царапающей в бешенстве лицо девчонке, что вцепилась мне в волосы, я перестала ходить на игры Тэда. Кэти продолжала, но у меня теперь был хороший предлог. Я так и говорила Тэду – не знаю, что там может произойти еще, но больше не горю желанием вновь оказаться на работах.

Тэд меня понимал и не заставлял ходить смотреть его игры, искушая чувством вины, мол, я не хочу его поддержать. Мне нравилось, что он меня не принуждает к этому. Может, именно поэтому сегодня, сидя в комнате, я всерьез задумалась над тем, чтобы пойти на очередную их игру.

Она должна была быть в пять часов, а сейчас четыре. Я опять отказалась, потому осталась одна. Тэд с Бредом играют, Кэти, как всегда, болеет за своего ненаглядного. А когда я остаюсь одна дома (особенно когда даже мама на работе), навязчивые противные мысли о Сантино Рамосе возвращаются с былой силой.

Потому я думаю, так ли уж хуже матч, чем эти бесплодные мысли? Просто дам себе зарок не выбегать на поле, что бы ни случилось. Даже если вдруг в небе появится планолет НЛО и начнет всех забирать, я не стану бежать на поле. Даже если туда сиганет Кэти или Тэду начнут бить лицо, я не стану бежать на поле.

Пара зароков – и все отлично. Вряд ли я как-то смогу нарушить правила, просто сидя, как и все, на трибунах да