Бедная Амели - Дания Доброславская

После того, как Игорь уехал, ко мне в яму спустился один из его уродов — Платон. Он вытащил какой-то шприц, мрачно улыбнулся и начал срывать с меня пуховик, оттягивая кофту.

Сначала я думала, что он хочет просто вколоть мне какую-то херню, но потом…

«Нет… Кать, забудь!»

Шприц все-таки ему понадобился. Он вколол мне что-то, точнее думал, что вколол. Как только я почувствовала комариный укус, дернулась, и практически вся жидкость потекла по руке. Все было настолько быстро, что, видно, он этого не заметил. Но… он был неадекватный. Я обратила на это внимание… и не раз.

После — машина. Их переговоры о том, что я вот-вот должна уснуть. Резко набравшаяся скорость и… страх.

После того, как двое из четырех уродов сделали все, что хотели, они выкинули меня на улицу. Просто выкинули по пути. Даже до конца не остановившись.

Я не могла сама встать. Внутри меня кишки свернулись. Руки, ноги были все в синяках, щеки болели от ударов. Это ад… Ад, который устроил мне, в бывшем, возлюбленный за предательство…

Тогда мне вспомнилось, что они говорили, мол, лекарство полностью вышибает память. Когда какая-то взрослая женщина с мужчиной подобрали меня, я решила, что претворюсь непомнящей. В кармане они нашли мой паспорт, отвезли в дом к какой-то женщине. Точнее, уже не какой-то, а к Валентине.

Она приняла меня как свою. Отпоила, откормила, рассказала миллион историй, как в молодости с ней не раз случались такие же ситуации, когда ее с коллегами также избивали, но уточнила, что в трусы не лезли. Потом был гинеколог, терапевт, травматолог. Она повела меня ко всем местным врачам, чтобы убедиться, что со мной все хорошо.

Периодически я прошу ее телефон, чтобы поиграть в «Шарики», а сама, найдя страницу брата, переписываюсь с ним. Взяв первый раз телефон, написала ему, чтобы они срочно возвращались в страну. Денег на их содержание у меня нет. Тут, хотя бы, он может устроиться на работу, сестра будет ходить в школу. Только попросила сдать нашу квартиру в аренду и переехать. Я не знала, что может сделать им Игорь, ведь дети видели его лицо.

Все это время я благодарно жила с Валентиной, все так же «не помня», кто я и откуда. Когда она начала «пробивать» меня, я понимала, что, если она капнет, то может выйти на этих ублюдков, и тогда она тоже пострадает. С каждым днем я якобы начинала что-то вспоминать. И вот, на днях, я будто исцелилась. Вспомнила про Норильск и хотела попросить ее помочь купить мне билеты домой. Улетев туда, я начну жизнь заново.

Да, тяжело. Да, забыть этот ужас сложно, но я постараюсь! Тем более, Валентина очень поменяла мое сознание долгими и поучительными разговорами. Признаться честно, я думала уже взять нож и…

Это тяжело пережить…

Но потом подумала, что у меня есть, для чего жить. Для чего и для кого. Дома меня ждут Паша и Никуша. Моя кончина не принесет им ничего положительного. Я нужна им живой…

А сегодня…

Я даже не знала, что к нам кто-то придет. Все выглядело как обычный ужин, на который мы часто зовем соседей.

Но сегодня это были не соседи, а мой самый страшный сон…

Резко поднимает голову, услышав свое имя из его уст.

Валентина отрывается от телевизора, перебирая нас взглядом.

Он продолжает в слегка пьяной манере, — «Как Ваши дела, Катя…»

Оцепеневаю…

«У него еще совести хватает спросить у меня такое! Нелюдь!»

Опускаю медленно глаза на стол, рассматривая все, что на нем стоит, — «Хорошо…»

Игорь кивает и замахивает следующую стопку.

«А говорил, что не пьет…»

Валентина неожиданно подрывается со стула и выходит из дома, оставив нас наедине.

Провожаю ее взглядом.

«Зачем она это делает?»

«Она не заметила, что что-то не так? Она оставила нас, чтобы он меня добил? Но она так хорошо ко мне относилась!»

«У нее очень странное поведение…»

«Вся эта ситуация абсолютный сюр. Как так вообще получилось, что я попала в дом именно к ней? Именно к его родственнице!»

«Абсурд какой-то…»

Ощущаю огромное волнение. Находится рядом с ним — это последнее, что я бы хотела в этой жизни. Тот моральный страх, связанный с ним, превратился в явь. И сейчас мне непонятно, как он будет вести себя со мной?

Дверь захлопывается, и он моментально поднимает на меня глаза, — «Ами…»

— Только не бей… — монотонно шепчу, — «И не проси их трогать меня…»

Он нагло усмехнулся, — «Трогать?», — после серьезным стал, — «И где они тебя трогали?»

— Образно говорю, — вру в том же тоне, — «Не прикасаться это, в общем…»

Игорь молча взмахивает новую рюмку, кивая и уже явно принимая на грудь лишнее.

Провожаю взглядом его руку, — «Зачем ты так много пьешь? Остановись.»

Он от меня отмахивается, сморщившись, — «Еще одна!», — ко мне припадает лицом, что я от него немного отстраняюсь, боясь, что он ударит, — «Хватит меня учить! Не доросла еще!»

Трясущейся рукой беру стакан с морсом, только к губам подношу, но он выбивает его из моих рук, перехватывая за запястье, — «Зачем ты так со мной?! Я же просил тебя не предавать!»

Испугавшись, взгляд в пол жмурю. Пульс учащающийся улавливаю. Сглатываю ответ, потому что сначала я понимала, для чего, а после… просто запуталась…

Он повторяет, крепче сжав кисть, — «ЗАЧЕМ?!»

— Не знаю…

Игорь руку откидывает. Встает со стула. За бутылку хватается. Заливает стопку, проливая часть содержимого. К губам ее тянет, неаккуратно замахивает все в рот и приказывает, — «Пошли в комнату!»

— Я не хочу…

Он настаивает, — «Пошли! Никто к тебе приставать не собирается…», — после оскаливается, отпинывая свой стул назад, — «…предательница!»

Привстаю. Иду за ним. Боюсь перечить. Вдруг он спьяну тоже сможет мне что-то сделать. Лучше послушаюсь.

Поднимаемся на второй этаж.

Он заходит первый в гостевую комнату. Падает на кровать, раскинув руки.

Я следом. Присаживаюсь у края.

Молчим…

Слышу, как в дом зашла Валентина. Телевизор сделала громче. Затаилась.

Поворачиваюсь к Игорю, а он уткнулся в потолок и молчит, обдумывая что-то.

Оборачиваюсь обратно.

Чувствую его руку у своего бедра, но он не прикасается. Просто положил ее и нарушил этим мои границы.

Немного отодвигаюсь от него, потому что все тело предательски дрогнуло, вспомнив тот день.

— Расскажи, что побудило тебя предать меня… — слышу за спиной

Смотрю на него сквозь зеркало, — «Я тебя не предавала…»

— А как это назвать?

Томно вздыхаю,