Финишная черта - Мари Милас

себя. Занимаешься тем, что приносит тебе радость. Тем, к чему у тебя есть талант. Боже, да я всем рассказываю, что моя сестра – одна из лучших гонщиц. Я восхищаюсь тобой. Тебе всего двадцать один год, а ты противостоишь куче взрослых мужиков.

Однажды я не смогла противостоять одному… Мне так хочется ей рассказать. Всегда хотелось. Но это просто убьет ее. Она не сможет смотреть на меня как прежде. Будет винить себя и далее по списку. Анна счастлива, и я не хочу быть причиной ее несчастья.

– Спасибо, – шепчу я. – Спасибо, что ты всегда рядом. Я так сильно люблю тебя.

– И я люблю тебя, моя всегда маленькая Рора.

– И мне почти двадцать два, это важно, – шмыгаю носом я.

Из Анны вырывается смешок.

– Конечно, важно.

Я закрываю глаза, позволяя времени замереть в этом моменте, позволяя себе подольше насладиться редкими минутами покоя, которые вдохнула в меня Анна. Умиротворение растекается по моему телу, как теплая волна. Ритм сердца замедляется, и мы с сестрой словно дышим одной грудью.

– Не ругайся с Лиамом.

– Я не могу этого не делать, когда вижу, что тебе больно, даже если ты это редко показываешь. Он мой лучший друг, но ты моя сестра. Мне грустно, что, так или иначе, всегда приходится делать выбор, однако нет ситуации, в которой я бы не встала на твою сторону. Ты можешь быть тысячу раз неправа. Можешь ограбить чертов банк, и я скажу, что нам надо придумать, куда спрятать деньги. А уже потом, возможно, прочитаю тебе лекцию.

– Я украла бумажник Лиама.

Два раза. 

Аннабель смеется, ее грудь вибрирует позади меня.

– Ну, учитывая его состояние, это почти что банк. Зачем ты это сделала?

– Я очень ревновала. Злилась. Бесилась. Как обычно, в общем. Сначала он целовал руки статным женщинам, а потом прикасался ко мне. Мне хотелось его укусить. Поэтому я просто решила вывести его из себя. Я направила его деньги в дурацкие благотворительные фонды. Знала ли ты, что есть ассоциация по борьбе с потерянными носками при стирке? И фонд поддержки людей с маленьким пенисом?

Я фыркаю от смеха, а Аннабель приподнимается на локте, заглядывает ко мне в глаза и морщится.

– Фу, пенис…

– Согласна, член звучит лучше.

Аннабель хохочет так громко, что я не выдерживаю и присоединяюсь к ней. Мы перекатываемся на спины, поджимая колени к животу и запрокинув головы. Когда наконец-то успокаиваемся, слезы покрывают наши лица, только на этот раз от смеха.

– Ты когда-нибудь расскажешь, что между вами произошло и как именно это все началось? – спрашивает Анна после того, как мы успокаиваемся и лежим в приятной тишине.

– Нечего рассказывать, – выдыхаю я. – Это было обречено на провал с самого начала, просто я была слишком наивной.

Эту гонку я никогда не смогу выиграть.

Финишной черты словно не существует и никогда не существовало. Это бесконечные круги, где мы обгоняем друг друга, подрезаем и сталкиваемся.

– Любовь и наивность почти что синонимы.

– Я не люблю его.

– А я не люблю Леви.

Я фыркаю, складывая руки на животе.

– Хорошо.

– Хорошо.

Я поворачиваю голову и встречаюсь с ней взглядом.

– Анна, хочешь секрет?

– Если это какие-то подробности про Лиама, то да.

Я смеюсь.

– Нет. Это про папу.

Анна напрягается, и ее лицо выражает тревогу.

Опять же, я могла бы сказать так много. Возможно, если бы эти слова покинули меня, то мне стало бы легче. Тайное всегда становится явью, только если эта тайна не вросла в твое сердце, пустив корни и отравив каждую клетку тебя.

– Каждый раз, когда папа ругал тебя, а ты плакала, я прятала один из его носков. Или заменяла черный на серый, чтобы у него начинал дергаться глаз. Его зубная щетка была в унитазе, чаще, чем наш ершик. А когда ты уехала в Лондон, я плевала в его кофе каждое утро. Это все прекратилось, когда он сказал, что гордится тобой.

Возможно, я не могла постоять за Анну словами, но я тоже всегда защищала ее. В своей манере.

Анна смотрит на меня широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот.

– Вот черт!

– Он говорил так же, когда искал носки, – смеюсь я.

Глава 8

Лиам

Я по-королевски облажался. Если когда-нибудь я все-таки стану герцогом, ко мне можно смело обращаться: «Ваше Мудачество». А пока что – просто «Лорд Рассел, владелец ублюдских манер и дерьмовых земель».

– Где твоя куртка?

Тишина.

Я постукиваю пальцем по бедру, мечтая, чтобы в этом гребаном лифте стало чуть больше кислорода.

– Я тебя подвезу.

– Себя подвези. – Аврора стоит с закрытыми глазами, привалившись к стене лифта. Густые черные ресницы, раскинувшиеся веером, подрагивают, когда она добавляет: – На необитаемый остров.

Мы достигаем первого этажа, и двери лифта разъезжаются. На этот раз я стою до последнего и жду, пока Аврора выйдет первой. Она, верная своему упрямому характеру, тоже не шевелится.

– Выходи, Рора.

– Я не настолько глупа, чтобы поворачиваться к тебе спиной. Вдруг ты всадишь мне между лопаток столовый нож? В этикете прописано, как это правильно делать?

– Это было бы неразумно, – выдыхаю я. – У меня нет алиби, и есть свидетели, которые видели, как мы поссорились, а потом вместе зашли в лифт.

Когда Аврора вернулась в столовую, мы еще пару часов смогли существовать мирно. Я видел ее покрасневшие глаза, видел напряженные плечи, и в тот момент мне действительно хотелось всадить в себя вилку, как и желал это сделать Леви. Как только она попрощалась со своей семьей и вышла за дверь, я ринулся за ней, пока мне вслед летели угрозы от Аннабель.

Аврора хмыкает и выходит из лифта. А я, как щенок, следую за ней.

– Ты даже не стал отрицать, что у тебя есть столовый нож. Где он? За поясом брюк? – Она, уверенная, что я иду за ней, даже не оглядывается, чтобы удостовериться в присутствии собеседника.

– Проверь, – бросаю я, накидывая на ее плечи свое пальто. Какого хрена она без куртки, когда на улице ураганный ледяной ветер скоростью миллиард миль в секунду?

Аврора сбрасывает пальто, и оно падает на сверкающий пол вестибюля. Она резко разворачивается и угрожающе указывает на меня пальцем.

– Еще раз тронешь меня, и я действительно проверю наличие ножа за поясом брюк, а затем всажу его туда же.

– Спереди или сзади? – интересуюсь я, поднимая пальто.

– В зависимости от того, как скоро ты захлопнешь свой рот.

– Не скоро. И я все же рискну. – Я снова набрасываю на ее плечи