Актриса года - Джон Кейн

Конни нацепила на голову дешевый белокурый парик и посмотрела на отражение в зеркале. «Прелестно, — подумала она. — Ничем не отличаюсь от любой другой пожилой сплетницы с Беверли-Хиллз».

Она пребывала в подавленном настроении с тех самых пор, как узнала, что не сможет петь на гала-концерте в Вашингтоне. А все, казалось, складывалось так удачно: номинация на «Оскара», возвращение к выступлениям перед публикой. В шоу-бизнесе очень многое зависит от счастливых совпадений. Повезло — и ты на гребне волны. Теперь Конни была твердо убеждена: выступление перед президентом, транслируемое по национальному телевидению, было бы именно тем самым моментом, тем удачным совпадением и помогло бы ей получить «Оскара». А теперь затея провалилась, да еще придется расхлебывать шум, поднятый прессой, о том, как глубоко разочарованы ее поклонники. И если она не будет осторожна, ей грозит та же судьба, что в свое время постигла Дайану Росс и Лайзу Миннелли: то есть невозможность заключить выгодный контракт в кино. А это, в свою очередь, означает, что она просто вынуждена будет выступать с концертами, чтобы хоть как-то свести концы с концами.

Впадая в депрессию, Конни обычно пренебрегала психотерапией и обращалась к трем излюбленным занятиям: еде, сексу и хождению по магазинам. Еда исключалась — если она хочет влезть в платье, приготовленное для церемонии вручения «Оскара». От одной мысли о сексе после неудачной эскапады с мальчишкой-мексиканцем ее бросало в дрожь. Таким образом, оставались лишь магазины, и вот в это утро она вознамерилась буквально опустошить магазин готового платья «Барниз», что на бульваре Уилшир. Отправляясь в подобные экспедиции, она всегда надевала белокурый парик и темные очки — чтобы не доставали поклонники, выпрашивающие автограф.

Швырнув ключи парковщику автомобилей, она вошла через главный вход в «Барниз» и направилась к лифту — подняться на второй этаж, где находилась секция женской одежды. В последнюю секунду в лифт к ней успели втиснуться две молоденькие дамочки с Беверли-Хиллз — безмятежные и веселые белокурые жены адвокатов, задействованных в шоу-бизнесе. «А чем еще им заниматься, как не бегать по магазинам?» — с презрением подумала Конни. Но с другой стороны, кто она такая, чтобы осуждать их?..

Лифт медленно пополз вверх и вдруг остановился.

— О Господи! — сказала блондинка номер один. — Что-то случилось?

— Не волнуйся, — заметила блондинка номер два. — Если что-то произойдет, мы всегда сможем подать на них в суд.

Конни в своих темных очках не произносила ни слова, боясь, что ее узнают. Затем из микрофона в контрольной панели лифта послышался голос:

— Прошу соблюдать спокойствие. Наш лифт приводится в действие таймером, который случайно отключился. Мы поднимем вас на второй этаж буквально через две минуты.

— Ну вот тебе прекрасный повод засудить их! — хихикнула блондинка номер один.

Вторая блондинка заправила выбившиеся пряди за уши и с трудом подавила зевок.

— Послушай-ка, а ты читала на днях про Конни Траватано?

— Хочешь сказать, о том, что она отказалась выступать перед президентом?

— Ну да. Стойкая оказалась дамочка.

— Да нет, говорят, она больна.

— А Арти считает, что все это вранье. Что будто бы она просто струхнула. Она давно не пела на публике и испугалась, что у нее просто ничего не получится.

Конни залилась краской и уставилась в пол.

— Вообще-то она мне никогда особенно не нравилась, — сказала первая блондинка.

— Да уж!.. До той же Стрейзанд ей ой как далеко! — согласилась вторая.

— И до Дайаны Росс, и до Лайзы Миннелли. Вот они настоящие певицы!

Конни покосилась на болтушек. Ее так и распирало от ненависти к этим идиоткам.

— И потом, — сказала блондинка номер два, — в кино она мне тоже никогда не нравилась. Как там называется эта картина? «Лазанья и рубины»?

— Да нет. «Помидоры и алмазы».

— Ну, почти одно и то же.

— Да, насчет кино я с тобой полностью согласна. Да кто поверит, что такой мужчина, как Энди Гарсиа, станет трахать эту старую кошелку?..

«Пусть ваши сердца выклюют грифы, а дикие макаки сожрут все внутренности», — подумала Конни.