Обещание розы - Бренда Джойс

Потрясенная этим совершенно неожиданным оборотом их разговора, Мэри не могла вымолвить ни слова. Она молча кивнула, и в ту же секунду теплые губы Стивена с жадностью впились в ее губы, вбирая их в себя, лаская языком, раскрывая их и проникая в глубь ее рта.

— Но я, вне всякого сомнения, буду терять голову всякий раз, когда вы окажетесь рядом, — с трудом переводя дыхание после поцелуя, предупредил ее он. В глазах его теперь плясали веселые искорки.

«Если бы нас не разделяла столь глубокая пропасть, — в смятении думала Мэри, — то брак этот, кто знает, вполне мог бы оказаться удачным для нас обоих». Она с тревогой вгляделась в озаренное улыбкой лицо Стивена. Он, человек, которого нелегко было ввести в заблуждение, похоже, не подозревал ни о каком подвохе со стороны Малькольма и простодушно верил, что их свадьба состоится. Но ведь сама она была твердо уверена в обратном и теперь, что греха таить, почти сожалела об этом.

— Скажите мне, какие условия поставил мой отец, согласившись отдать меня вам в жены? — спросила она, поспешив перевести разговор на другое, и отступила на шаг назад.

— Ведь вчера мы уже говорили об этом, — мягко напомнил ей Стивен.

— Нет, прошу вас, милорд, скажите мне, какую выгоду получит от нашего брака король Малькольм?

Взгляд Стивена посуровел.

— Мадемуазель, этот вопрос относится к области большой политики, к которой вы, смею надеяться, не имеете никакого отношения. Я не намерен отвечать вам на него.

— Но поймите же, для меня это очень важно! — не сдавалась Мэри.

— Я понимаю вас, принцесса. И я прошу вас, доверьтесь мне во всем! Малькольм согласился на этот брак. Вот и все, что вам надлежит знать.

— Но о чем именно вы с ним договорились? Несколько секунд он пристально, изучающе смотрел на нее, словно силясь проникнуть в самые сокровенные ее мысли, затем негромко спросил:

— Мэри, ответьте, готовы ли вы стать мне верной, преданной женой?

Вопрос застал ее врасплох. Не произнеся ни слова, она низко опустила голову.

Стивен взял ее за подбородок и заставил выдержать свой вопрошающий взгляд.

— Я должен знать это!

Мэри покачала головой. В глазах ее начали закипать слезы. Она всей душой желала негромким, твердым «да» развеять все его сомнения, ей хотелось в обмен на его клятву верности пообещать ему все, о чем он просил, но, с детства приученная матерью к правдивости, она не могла пойти на заведомый обман, ибо долг велел ей хранить верность в первую очередь интересам Малькольма и Шотландии, всеми силами отстаивать то, что отец ее считал важным для себя, своего клана и своей страны.

— Мэри, поклянитесь мне в этом теперь же здоровьем своих родных, поклянитесь всем, что вам дорого. Беря вас в жены, я должен быть уверен в вас!

— Я… Я не могу, — прошептала она.

— Не можете или же не хотите? — кусая губы от ярости, вскричат он.

— Не могу.

— В последний раз спрашиваю вас, принцесса, будут ли мои интересы, интересы вашего супруга и отца ваших детей для вас превыше всего на свете?!

В голосе Стивена звенел металл. На виске его пульсировала синяя жилка. Мэри же в эту минуту сумела справиться со своим волнением и отбросить все прежние колебания. Она расправила плечи и, бесстрашно глядя ему в глаза, ответила:

— Нет! Превыше всего для меня были и будут интересы Шотландии и ее короля! — Она представила себе, как гордился бы ею Малькольм, услышь он этот разговор, и на душе у нее вновь стало светло и отрадно.

— И так будет даже после нашей свадьбы? — У Стивена был такой растерянный и ошеломленный вид, что Мери вдруг поняла: он не ожидал встретить столь решительный отпор с ее стороны, а возможно, просто не рассчитывал на ее безоглядную откровенность. Ну да, ведь он считает их будущее супружество делом решенным.

— Даже после нее, — кивнула Мэри, в очередной раз напомнив себе, что этой свадьбе не суждено состояться.

— В таком случае, — загремел Стивен, — как же вы смели говорить со мной о делах политики? Как вам только в голову пришло без зазрения совести пытаться вызнать у меня секреты, о коих ведомо лишь немногим?! У меня… у меня просто нет слов, принцесса! — Он резко повернулся и огромными шагами заспешил прочь из зала. Мери снова протянула ладони к огню.

В середине дня в Элнвик возвратились граф и графиня Нортумберленд. Мэри вовсе не горела желанием познакомиться с родителями Стивена и не стала спускаться вниз, чтобы приветствовать их, но леди Седра сама поднялась в комнату Изабель, чтобы поговорить наедине с невестой сына.

— Оставьте нас одних, — велела она сопровождавшим ее леди. Мэри нехотя поднялась ей навстречу.

— Мадам, — прошептала она, кланяясь графине. Леди Седра, высокая темноволосая женщина с величественной осанкой, выглядела гораздо моложе своих лет. Она была одета в желтое бархатное платье, ворот и манжеты которого украшала затейливая вышивка. Вьющиеся волосы графини покрывала золотистая шелковая вуаль, удерживаемая обручем с рубиновыми подвесками, стройный стан ее был перехвачен золотым поясом, с драгоценными камнями.

— Я очень рада оказать вам гостеприимство в лоне моей семьи, — проговорила леди Седра, приветливо улыбаясь Мэри и беря ее за обе руки.

— Благодарю вас, миледи, — без всякого выражения ответила Мэри.

Леди Седра взяла ее под руку и провела к двум креслам, стоявшим у невысокого столика. Когда обе они уселись друг против друга, графиня, покачав головой, сказала:

— Стивен поступил с вами дурно, позволив своему вожделению взять верх над разумом. — При этих словах графини Мэри густо покраснела. Ей меньше всего на свете хотелось бы обсуждать происшедшее с матерью Стивена. Она провалилась бы сквозь землю, если бы была уверена, что леди Седра знает, с какой готовностью она разделила страсть ее сына, как легко уступила его домогательствам. — Но я надеюсь, что, как только выяснилось, кто вы, он стал вести себя с вами достойно и учтиво?

Поймав на себе исполненный тревоги и участия взгляд темных глаз леди Седры, Мэри окончательно смешалась.

— Он… Да, благодарю вас, вполне, — едва слышно пробормотала она.

Графиня облегченно вздохнула.

— Видите ли, дитя мое, Стивен вырос при дворе, а там ведь с некоторых пор пышным цветом расцвели все самые скверные пороки, свойственные роду людскому, там в отношениях между придворными царят интриги, вражда и вожделение. О добрых чувствах к ближнему, об участии, сострадании и взаимной поддержке обитатели Тауэра позабыли давным-давно. Стивену рано пришлось одеть свою душу в непроницаемую броню, чтобы хоть как-то всему этому противостоять. Но я знаю своего сына и хочу уверить вас, что несмотря на столь ранний и суровый опыт для близких и родных, для немногочисленных друзей в сердце его всегда достанет мягкости, нежности и любви.

— Но, мадам, зачем вы говорите мне все это? — удивилась Мэри.