Травля - Вера Холлинс

не мое дело. Главное, чтобы он был далеко от меня и не мог причинить мне вреда, неважно, где он находится. Он мог спрыгнуть с моста, если бы захотел, и мне было бы все равно.

Бег дал мне необходимый заряд позитива, который еще больше усилился горячим душем, успокоившим мои ноющие мышцы. Мама еще спала, когда я оделась, поэтому я решила оставить ей сообщение, что я ушла на работу.

Когда я нашла работу, я думала, что она будет мной гордиться. Я надеялась, что она поздравит меня и похвалит за ответственность и усердие. Я не могла ошибаться сильнее.

— Это хорошо, Сара. Теперь мне не нужно беспокоиться о деньгах так сильно, как раньше, верно? Ты можешь помочь мне со счетами, — сказала она тогда, что привело к большой ссоре.

Я сказала ей, что она несправедлива, так как я никогда ничего не просила у нее, а мой фонд сбережений на колледж был крайне скудным. Я хотела работать, чтобы копить на колледж, а не на счета или еду. На самом деле я не возражала против оплаты еды и счетов. Проблема была в том, что если я заплачу за них, я знала, что она потратит свои деньги на алкоголь, и это было совсем несправедливо. В конце концов, мне удалось убедить ее позволить мне копить на колледж.

Субботние утра в доме престарелых Рэймонда обычно были шумными и полными событий. Большинство жильцов любили собираться в гостиной, чтобы поговорить, поиграть в игры, послушать музыку или радио. Поскольку это было время посещений, в помещении могло быть довольно многолюдно, так как все их родственники общались вокруг.

Джонатан въехал в комнату. Некоторые жильцы повернули головы, чтобы посмотреть на него, но он даже не заметил их, оставаясь в стороне. Он был как изолированный остров в море, и я могла только представить, как ему было тяжело приезжать сюда и прилагать усилия, чтобы общаться с этими незнакомыми людьми.

В некоторых ситуациях было бы удобно или разумно отправлять пожилых людей в дом престарелых, но они были буквально вынуждены жить с незнакомцами до конца своих дней.

— Он не кажется добрым, — прошептала женщина, сидевшая рядом со мной. — Я слышала, как он кричал на персонал вчера вечером. В чем его проблема?

— Я лучше пойду и поздороваюсь с ним. — Я бросилась к Джонатану, прежде чем он решил, что ненавидит всех этих людей, и отказался от общения с ними. — Привет.

Он просто поднял глаза и уставился на меня, опустив брови. Пожалуйста, не делай ничего, что унизит меня.

— Что ты так долго? — Проворчал он. — Я ждал, когда ты придешь и сыграешь со мной в шахматы. Теперь мне пришлось идти сюда, среди всех этих окаменелостей. Я бы лучше пошел спать.

Он был необщительным, почти не поддающимся исправлению.

— Извини. Я стараюсь проводить время со всеми как можно больше в субботнее утро и…

— Ты снова извиняешься? Почему ты извиняешься, когда ничего плохого не сделала? Это твоя работа, и тебе не за что извиняться. Не слушай мои ворчания.

— Привет, мистер Джей! — Мелисса выскочила из-за меня и помахала Джонатану. Мистер Джей? Это что за сокращение… типа как Дежей Ло? Она прикалывается, или как?

Он нахмурился еще сильнее.

— Я никогда не позволял тебе так меня называть.

— О, но это же круто! Это заставляет тебя чувствовать себя моложе, да?

— Вовсе нет.

— Да ладно! А почему бы вам с Сарой не поиграть здесь в шахматы? Я бы хотела посмотреть. Я никогда в жизни не играла в шахматы.

Он поднял бровь.

— Я это ясно вижу. Ты делаешь что-нибудь конструктивное для своего мозга или просто надеваешь на себя эти тряпки, которые называешь одеждой, и брызгаешь на лицо толстым слоем косметики?

Мелисса, казалось, нисколько не обиделась. На самом деле, она выглядела так, будто нашла его неодобрение забавным.

— Ну, Авраам Маслоу сказал: «Каким человек может быть, таким он и должен быть», и я полностью намерена следовать его совету. — Она подмигнула ему.

— Почему бы тебе не принести шахматную коробку из моей комнаты? — Спросил он ее.

— Точно, сэр! — Она отдала ему честь и бросилась прочь. Я уставилась на нее с открытым ртом, не уверенная, была ли она под наркотиками или это было ее обычным поведением.

— Она необычная девушка, — сказал Джонатан.

Я все еще смотрела ей вслед. Откуда у нее берется энергия?

— Очень.

— Так где мы будем играть?

— На террасе есть хорошее место. Это одно из моих любимых мест здесь.

— Показывай дорогу.

Мы были в середине нашей второй игры, и у Джонатана снова было преимущество. Он легко победил меня в первый раз. Он был великим шахматистом, поэтому по сравнению с ним я была полным новичком.

— Я никогда не могла понять очарования шахматами, — громко размышляла Мелисса. — Я имею в виду, я понимаю. Это стратегия, мышление и умные мозги, но это так долго!

— Это как раз проблема современного общества, — проворчал Джонатан. — Все куда-то спешат, ни на что не имея времени. Единственное, что они делают, это смотрят в эти маленькие экраны и тратят свое время в Интернете.

— Но проводить время в Интернете также может быть образовательным!

— О, правда? Тогда скажите мне, что ты делаешь в Интернете, что является образовательным?

Мелисса начала свой рассказ о великих книгах, которые она прочитала в прошлом месяце, и должна сказать, что я была немного шокирована, так как она читала произведения некоторых влиятельных и уважаемых авторов, которые не интересовали многих людей нашего возраста.

Полностью сосредоточенная на ее истории, я не обратила внимания на игру, и Джонатан поставил мат.

— Ты очень хорош! — Воскликнула я с восхищением.

— Ты тоже хороша, но тебе нужна практика. С большей практикой ты сможешь стать великим игроком.

— Сомневаюсь, что кто-то может стать лучшим игроком, чем ты, дедушка, — сказал глубокий мужской голос. — Ты всегда побеждаешь меня, независимо от того, сколько я тренируюсь.

Я оглянулась, и чей-то живот оказался в поле моего зрения. Я подняла подбородок, чтобы посмотреть на него, и что-то пронзила мою грудь, когда наши взгляды встретились.

О, боже.

Я смотрела в пару светло-карих глаз, которые смотрели прямо на меня. Они мерцали юмором, сопровождаемым кокетливой улыбкой. Его прямоугольное лицо было похоже на модельное, и я была поражена тем, насколько выдающимися и твердыми были его челюсть и подбородок. Его вьющиеся волосы были на несколько оттенков темнее его бронзовой кожи, доходя до ушей.

Я снова перевела взгляд на стол, мое лицо горело от стыда. Почему я должна