Среди гроз и теней - Анна Бруша

не должны были встретиться, но непогода распорядилась по-своему, приведя королевский кортеж в Гусиный замок. Переночевав, наутро его высочество уехал с младшей дочерью хозяина. Она стала его…

Возникла несколько неловкая пауза.

– Его наложницей? – предположила я.

– Нет, – сказал Йотун. – Его сердечной подругой. Так это называлось.

Гусиный замок, вот значит, почему ее прозвали «гусиной принцессой».

– Ты могла заметить, что Люка нельзя принять за чистокровного. И, несмотря на этот досадный факт, первые годы он провел с матерью, около своего отца.

– Ты говоришь так, как будто в этом есть что-то необычное.

– Есть, – ответил колдун. – Не всем бастардам везет. Люк же был признан… И судя по всему, к нему относились, как к принцу.

Мне стало ясно, что брат короля любил свою «сердечную подругу» и своего сына. Как грустно, что все оборвалось из-за нелепой случайности.

– Но как так получилось, что орден…

Я хотела спросить: «как так получилось, что орден принял к себе бастарда?», но прочла предостережение в глазах Йотуна.

Тут было о чем поразмыслить. Зачем Аму Вайо понадобился маг королевской крови, если они пристально следят, чтобы монарх ни в коем случае не обладал искрой? Нужен ли им был Люк в качестве заложника для торга или же… они были заинтересованы в сохранении «породы»? Но нет, эта идея была совершенно безумной. Невероятной. Невозможной.

Но раз о таком нельзя было спрашивать, то я сказала:

– Из твоего ордена Люк угодил прямиком к людям.

Строго говоря, вопросом это не было, но он подразумевался.

– Его похитили, – небрежно сказал Йотун, как будто речь шла о самом скучном деле, которое только можно было вообразить.

– Кто?

Я была потрясена. И, признаться, меня охватило самое низменное любопытство. Я подалась вперед, забыв о еде.

– В любом случае, ее план не удался. Люка должны были увезти в тайную крепость, но… как ты понимаешь, Аму Вайо были не в восторге от того, что у них что-то забрали. На злоумышленников напали члены ордена, но, по какой-то невероятной случайности, Люк смог сбежать и выйти из туманов к людям. В Миравингии ему снова сопутствовала удача, когда его обнаружили, то просто крепко поколотили и передали вашим магам.

Насчет везения – весьма спорное утверждение. Но я обратила внимание на две детали. Первая из них – слишком уж необычная осведомленность о том, что случилось, когда Люка нашли люди. Конечно, он мог всего лишь приукрасить свой рассказ, добавив ему живости, или узнать об этом от самого Люка. Но почему-то складывалось впечатление, что Йотун был свидетелем тех событий.

Вторая деталь, тролль сказал: «ее план». Кого он имел в виду? Уж не мать ли Люка? Бедную женщину лишили всякого влияния, она была незначительной фигурой… Хотя… Если подумать… такой ли уж незначительной?

– Отец Люка не был женат? – спросила я.

Йотун усмехнулся и кивнул.

– Хороший вопрос. Поговаривали, что он тайно женился на Гусиной принцессе. Это произошло уже после рождения Люка, но тем не менее. Я лично склонен считать, что брак все-таки был заключен. А это, поверь, весьма серьезный аргумент.

За столом повисло многозначительное молчание.

– То есть ты хочешь сказать, если бы с вашим королем… м-м-м… что-то случилось, то Люк мог бы… Серьезно? Даже при наличии магии?

Ответом мне было весьма многозначительное пожатие плеч и хитрый взгляд:

– Скажем так, он мог бы способствовать сохранению династии. Мог бы занять весьма высокое положение при дворе. Однако бастард не перестанет быть бастардом. У них всех есть весьма неприятная черта.

– Какая же?

– Вечно пытаются присвоить себе то, что им не принадлежит.

Я почувствовала, как к щекам приливает краска.

– Ты говоришь о положении Тени? – спросила я.

– Не только. – Йотун выпил еще вина.

Намек был весьма откровенный.

Сердце вздрогнуло. Я расправила несуществующий залом на скатерти.

– И что же тебя беспокоит больше – его возможное желание забрать твою собственность или же… тебя заботит, что собственность может…

У меня не получилось сохранить равнодушный тон, в горле как будто встал ком.

В тот момент я почувствовала себя оскорбленной, хотя, по большому счету, подозрения Йотуна были небезосновательны. Люк действительно предложил мне побег. И более того, я попыталась убедить Тень короля в том, что могу решиться на такой шаг. Правда, мои намерения были благими, но все же.

– Мальта… – Йотун тяжело вздохнул.

– Для чего тогда ты мне рассказал все это, раз не доверяешь? Хочешь посмотреть, возникнет ли у меня искушение пересказать наш разговор Люку? Или, наоборот, на это рассчитываешь? Забавно будет позлить его? Пусть знает, что мог бы получить место у трона с гораздо меньшей жертвой. Так?

– А оно возникнет? Искушение? – живо поинтересовался колдун.

Он был невыносим.

Я вздохнула, подавив желание ответить колко.

– Нет.

И тут я была честна с ним, не собираясь откровенничать с Люком.

– Приятно это знать, – Йотун усмехнулся, но потом стал серьезен. – Я рад, что ты пришла ко мне с тем артефактом. Ты правильно поступила.

Он довольно долго собирался с мыслями.

– Возможно, я был несколько скор в своих суждениях.

Закончили мы обед на довольно приятной ноте.

– Мне нужно отправиться в орден сегодня, – сказал Йотун, вставая. – Отдыхай, не жди меня.

Проходя, он ласково коснулся моей щеки.

– И, Мальта, – в дверях он обернулся, – дерзость – это оружие от монотонности жизни.

Он похвалил меня, но одновременно указал, что мое поведение было нахальным? Или мои вопросы?

Как всегда, тролль дал мне пищу для размышлений.

Позднее я поняла, что Йотун так и не ответил на первоначальный вопрос: зачем помог Люку, почему не проигнорировал его просьбу о помощи? А также умолчал о подробностях их дружбы. Он предпочел раскрыть мне несколько чужих секретов, но сохранить свой.

Что ж…

Глава 12

Ночь была темная, но в углах комнаты гнездились тени.

Проснувшись, я коснулась его подушки – холодная ткань поцеловала кончики пальцев.

Йотуна не было рядом. Еще не вернулся из Ордена?

Тени в углах комнаты стали плотнее. А потом скудный свет в окне померк, и меня ослепило. Паника накрыла липкой волной, сердце забилось часто-часто.

Тьма вокруг была липкой, опасной и душной.

Я хотела сесть, но не вышло. Мое тело сковывали невидимые путы. Хуже того, больше я не чувствовала ни рук, ни ног. Страх… и голод… такой жуткий и страшный, что хотелось выть, но мое горло не способно было произнести ни звука. Я лишь знала, что мне хочется вонзить зубы в мягкую, теплую плоть и рвать ее, захлебываясь тягучей кровью. Мой слух обострился настолько, что я