Сэр - Р. Дж. Льюис

— Я не спрашиваю, что вы чувствуете, не так ли?

Я хмурюсь.

— Нет, сэр.

Он бросает на меня выжидающий взгляд.

— Вы никогда не должны заставлять такого мужчину, как я, ждать, мисс Монткальм.

Я в шоке. Если бы он только знал значение этих слов. Как они относятся к нам. Но не знает, не так ли? Эйдан такой, блядь, благочестивый, что искренне не верит, что такой мужчина, как он, должен ждать.

Он такой придурок.

Новый Эйдан отвратителен. Он мне не очень нравится. Он действительно груб со мной, и я хочу сказать ему, что мне нужно чертовы объятия.

Вместо этого я встаю. Сейчас он больше не обращает на меня внимания, его внимание сосредоточено исключительно на содержимом этой чертовой папки. Я имею в виду, конечно, это не может быть настолько захватывающим.

Я хватаю свой стул и пытаюсь поднять его, но он очень тяжелый, деревянный, с мягкими кожаными подушками. Не успеваю сделать и шага, как практически роняю его. Ножки ударяются об пол, и это очень громко. Я поворачиваю голову в сторону Уэста. Он что-то записывает в папку, но его ноздри раздуваются, как будто тот разозлился.

«Не будь гребаным джентльменом и не помогай мне», — хочу я зашипеть.

Вместо этого я переключаю свое внимание на стул и начинаю тащить его по полу. Он скрипит по твердой древесине, и я время от времени останавливаюсь, чтобы убедиться, что он не царапает ее. Но думаю, что так оно и есть, поэтому быстро хватаю ближайшую вещь — коробку с салфетками на столе Уэста — и достаю стопку салфеток. Я подложу их под ножки, как подушку, чтобы они не царапались, когда я буду водить ими по полу. Это просто гениально, и я очень довольна собой.

К черту эту мускулистую версию Эйдана Уэста в костюме, с его суровыми взглядами, точеным лицом и твердым членом в этих обтягивающих трусах; он мне не нужен. Айви Монткальм изобретательна, когда хочет…

Я думаю.

Наклоняюсь и, наверное, показываю Уэсту свою задницу, потому что у меня очень короткая юбка, но я больше беспокоюсь о том, чтобы не поцарапать пол в его доме в георгианском стиле…

Подождите.

Подумав об этом, на самом деле, нет, я очень обеспокоена тем, что могу выставить напоказ свою задницу. Мгновенно опускаю руки и принимаюсь за работу. Я подкладываю около десяти салфеток под одну из ножек и с самодовольной улыбкой на лице приступаю к следующей, когда слышу долгий раздраженный вздох. Шаги приближаются ко мне. Я стою на коленях, когда поднимаю взгляд. Уэст стоит передо мной и смотрит на меня сверху вниз.

Я прекрасно осознаю, как выгляжу.

Он, должно быть, думает, что я «особенная снежинка» (примеч. Самое ранимое поколение. Миллениалами называют людей, которые вошли в новое тысячелетие — миллениум — в юном возрасте. Они родились в 80–90-х годах, когда особенно быстро развивались технологии и интернет. Именно их некоторые считают самым чувствительным и ранимым поколением: отсюда и появилось определение «снежинки»).

— Уверяю вас, со мной все в порядке, — начинаю заверять его я.

— Все в порядке? — повторяет он, будто хочет объяснений.

— Я, знаете ли, — я показываю на свою голову, — …в порядке.

— Вы, мисс Монткальм, сидите, согнувшись, на полу с салфетками в руках. Когда я стою здесь, вы находитесь у моих ног в положении, которое я обычно не делаю слишком большой проблемой.

Ну что ж.

Я натянуто улыбаюсь ему.

— Обычно у меня тоже не возникает проблем с такой позой.

Я замечаю веселье в его глазах, когда он оглядывает меня.

— Обычно вы не возражаете, стоя на коленях перед мужчиной, мисс Монткальм? Вы это хотите мне сказать?

— Похоже на то, не так ли?

Он сурово смотрит на меня.

— Вопросы задаю я, не вы.

— Тогда, думаю, да, типа того я и сказала.

— Типа того или да?

Боже, какой он настойчивый.

— Да, — выдавливаю я из себя.

— Что «да»?

— Да, сэр. — Мой голос становится тише, потому что я смотрю на него снизу вверх, прямо в глаза, и называю его словом, которое выкрикивала во время оргазма, который он мне дарил.

Он что-то чувствует.

Эйдан медленно моргает, нахмурив брови. Странным движением он делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Прежде чем я успеваю заметить, насколько тот близко, так близко, что его брюки задевают мою обнаженную руку, а его член находится в нескольких сантиметрах от моего лица, я чувствую его руку на своей голове. И замираю, мое сердце уже выпрыгивает из груди, когда тот... гладит мои волосы, пронзая меня обжигающим взглядом, и я смотрю на него в ответ, мои веки отяжелели, его прикосновение наполнено нежностью.

— Неприятности, — шепчет он, с трудом сглатывая, выражение его лица меняется, когда он добавляет: — Вот, кто ты. Неприятности.

У меня пересыхает во рту, тело напрягается. Я чувствую, как учащается мой пульс, когда он выжидающе смотрит на меня. Бросаю взгляд на молнию на его брюках, а затем снова на него. В тишине повисает пауза, будто время остановилось, и мы оба задаемся одним и тем же вопросом.

Достанет ли он себя?

Попробую ли я его, если он попросит?

Нужно ли ему вообще просить?

Я…

Я прерывисто вздыхаю.

Я

слаба.

Также быстро он опускает руку и отводит от меня взгляд. Пауза прервана. Мое сердце все еще бешено колотится в груди, когда он хватает стул. Одним легким движением он поднимает его и без усилий переносит через стол, ставя рядом со своим.

Он не смотрит на меня, но его ноздри раздуваются.

Эйдан встревожен.

— Хватит тратить время, мисс Монткальм, — говорит жестким голосом, будто не он только что провел рукой по моим волосам и не стоял так близко, что мое лицо было в нескольких сантиметрах от его члена. — Чем дольше ты валяешь дурака, тем больше я начинаю сомневаться в твоем желании быть здесь.

Я собираю салфетки и встаю, чувствуя, что меня шатает. Потом бросаю их в мусорную корзину рядом с его столом и направляюсь к своему стулу. Я сажусь и смотрю на него. Он действительно близко. Мы оба замираем на мгновение. Напряжение переполняет меня, и я нервно ерзаю, думая о его