Земля воров - Карина Халле

— О, я уверена, что вопросы посыплются со всех сторон, — говорит она. Затем смотрит на Леми, который с терпеливым недоумением наблюдает за нашим взаимодействием. — Он ладит с другими собаками? Пес Видара, Ферал, часто лежит у камина, когда мы ужинаем. Он не такой дикий, как предполагает его имя. И иногда заходит кошка Штайнера, Ву-Ву.

Я не могу не рассмеяться.

— Леми должен поладить с Фералом. Я сделаю все, что смогу, с Ву-Ву. Не то чтобы Леми любил гоняться за кошками, скорее дело в том, что он любит провоцировать их и заставлять бегать за ним. В любом случае, я позабочусь, чтобы этого не произошло за обеденным столом. В противном случае могу оставить его здесь, в комнате.

Можно попробовать, но шансы, что Леми не последует за мной, невелики.

— А что насчет обуви? — спрашивает она, глядя на мои босые ноги. — Тебе нужна новая?

— У меня ноги гиганта, — говорю я. — Твоя обувь мне не подойдет. Я просто надену свои ботинки.

Я хватаю чулки, которые она приготовила для меня, надеваю их, а затем натягиваю ботинки, которые достают мне до колен. Сначала она морщит нос при виде чего-то столь грязного и практичного в сочетании с ее нежным платьем. Но когда я встаю, она пожимает плечами.

— Вообще-то, мне нравится это сочетание. Красиво и в то же время сурово. — Она улыбается мне и затем смотрит на старинные часы в комнате. — Нам пора спускаться.

— Давай, Леми, — говорю я псу. — Будь хорошим мальчиком и держись рядом со мной.

Мы выходим из комнаты и попадаем в коридор. Я собираюсь закрыть за собой дверь, но она захлопывается сама.

— Наверное, в замке сквозняки, — иронично замечаю я.

Солла ничего не отвечает. Я хочу расспросить о ее удивительных способностях, но решаю, что для этого будет достаточно времени позже. У меня такое чувство, что весь ужин я буду отбиваться от вопросов, а не задавать их.

Мы идем по коридору к лестнице, и на этот раз я успеваю заглянуть в другой широкий коридор, с одной стороны которого расположены высокие окна, а с другой — большие двери на большом расстоянии друг от друга. Полагаю, это комнаты семьи.

Как только мы спускаемся на первый этаж, я начинаю нервничать. Леми замечает это и, пока мы идем, утыкается носом в мою руку. Либо он пытается меня успокоить, либо просто хочет есть.

И тут я чувствую запах. Насыщенный, аппетитный аромат специй и тушеного мяса, доносящийся из другого конца коридора, заставляет мой желудок заурчать от голода. Я ничего не ела с утра на корабле, да и то это было всего несколько кусочков вяленой соленой трески.

Солла проводит меня через открытые двери в огромный обеденный зал с блестящими каменными стенами, отливающими тем же серебристым оттенком, что и фасад здания. Посередине стоит большой стол, за которым может разместиться около дюжины человек, а по краям зала — еще два стола, которых хватит для банкета, пира или чего-то еще, чем обычно занимаются богатые люди в замках. Вдоль противоположной стены расположены большие окна, задрапированные толстыми шторами, из которых открывается вид на фруктовый сад. За ними возвышается внешняя стена замка, пейзаж в сумеречном свете кажется зернистым. Под окнами устроены мягкие сидения, спинки которых обтянуты мехами, а в центре находится большой камин с потрескивающим пламенем. Над головой висят несколько люстр с толстыми горящими свечами, которые дополнительно освещают комнату.

— Солла, дорогая, ты рано, — говорит женщина, входя в комнату с подносом, на котором стоят стопки тарелок. Она невысокая и полная, с крючковатым носом и живыми глазами, ее темные волосы убраны под чепчик. Она выглядит и старой, и молодой, ее возраст трудно определить.

Она слегка замирает, увидев меня, а затем Леми, но затем продолжает накрывать стол.

— Мне сказали, что сегодня у нас будет гость, но я не ожидала, что это будет еще и собака.

— Надеюсь, это не доставит вам неудобств, — говорю я женщине.

Она удивленно смотрит на меня, закончив расставлять тарелки.

— Мне это не мешает, но даже если бы и мешало, я всего лишь прислуга. — Она обменивается вопросительным взглядом с Соллой, как будто гадая, из какого уголка мира меня притащили. Полагаю, мне следует привыкнуть к этому взгляду.

Как только женщина раскладывает тканевые салфетки и столовые приборы, она выходит из зала, а Солла выдвигает для меня стул в конце стола.

— Вот, ты можешь сесть напротив меня, рядом с Андором. Это дальше всего от моего отца и дяди, что ты скоро оценишь.

Я сажусь на высокий деревянный стул, любуясь витиеватой резьбой в виде драконьих хвостов, обвивающих кедровые стволы. Хотя норландцы не поклоняются драконам, их изображения встречаются по всему дому.

Леми подходит ко мне, кладет голову на стол, и я говорю ему расположиться у камина, что он делает с неохотой, не отрывая от меня глаз.

Солла садится напротив меня, а женщина снова входит, на этот раз с пожилым лысеющим джентльменом с седеющими голубыми волосами на висках. Они приносят стеклянные кувшины, золотые графины и различную хрустальную посуду и расставляют на столе вместе с огромной миской свежеиспеченного хлеба и блюдом с подтаявшим маслом. Сначала я думаю, что масло испортилось из-за темных вкраплений в нем, но затем женщина замечает выражение моего лица и говорит, что оно с травами.

Я чувствую себя не только глупо, но и нелепо, когда эти люди обслуживают меня. Тот факт, что я формально являюсь заключенной, а они приносят мне еду, кажется неправильным.

— Как вас зовут? — внезапно выпаливаю я, когда мужчина ставит передо мной кубок. — Если вы не против. — И мужчина, и женщина замирают и смотрят друг на друга. — Я Бринла, — быстро говорю я. — А это мой пес, Леми.

Мужчина прочищает горло.

— Я Белон, — говорит он с непонятным акцентом.

— Ты можешь звать меня Маргарель, — говорит женщина с быстрой улыбкой. — Надеюсь, твое пребывание здесь будет комфортным, как бы долго оно ни продлилось.

— Надеюсь, не слишком долго, — выпаливаю я, прежде чем осознаю, что сказала.

Белон тихо удивленно фыркает, как раз в тот момент, когда в дверях появляется Андор.

Должна признать, что сейчас его вид меня не раздражает. Я не против компании Соллы, но по странному стечению обстоятельств чувствую, что перед Андором могу быть более естественной, чем с его сестрой. По крайней мере, до тех пор, пока не вспоминаю, что именно он меня